Она вся замерла, вытянулась с громким вскриком, как струна. Рид тут же подхватил ее и поднялся ей навстречу, обнимая и прижимая к себе, а Ава, повинуясь инстинктам, крепко обвила его ногами и уперлась руками в его согнутые колени. Волна удовольствия все никак не желала отступать, заставляя девушку выгибаться и хаотично двигать бедрами, хотя мышцы на ногах едва не сводило. Яркими вспышками искрились жадные поцелуи Роберта на ее плечах и шее, и его пальцы у нее под выбившейся из-за пояса юбкой ласкали ее так требовательно, что на общем фоне его прикосновения превращались для нее в пытку. Сладкую-пресладкую пытку…
Дрожа от напряжения, она снова прильнула к нему. Крепко обняла руками и ногами. И чувствуя, как его судорожные вздохи обжигают изгиб ее шеи, с громким криком на устах наконец-то полностью отдалась пламени и сгорела в объятиях любимого мужчины дотла.
Тяжело дыша, они сидели обнявшись на полу и медленно приходили в себя. Постепенно вновь осознавая себя, будто бы ее только что испепелили и в мгновение ока возродили обратно, Ава прижималась к Роберту, водила пальцами по его волосам и машинально прижималась щекой к его горячим губам. Он крепко держал ее в своих руках и глубоко вдыхал ее запах, то и дело лениво целуя ее соленую кожу, а она чувствовала себя так, будто бы переняла от него что-то, и в ней не то появилось, не то проснулось нечто странное, звериное и пугающее. Манящее одним только своим существом. Нечто дьявольское.
Внезапно по комнате прокатился грохот и оглушающий звон. На секунду испугавшись, Ава резко развернулась и с ужасом посмотрела на опрокинутую на пол елку. Пятки нашкодившей Ванды сверкнули в районе приоткрытой двери в ванную, но ее хозяйка все же не сдержала разгневанный вопль:
— ВАНДА! АХ ТЫ ЗАРАЗА!
— Тихо, успокойся, — тут же со смехом поцеловал ее в алеющую щеку Роберт и крепко удержал у себя на коленях.
— Нет, ты видел?! — возмутилась Ава, не прекращая настойчивых попыток вырваться и догнать хвостатую проказницу. — Да я ее на воротник пущу!
— Потом. Успеешь ее еще наказать, — еще громче рассмеялся Рид и предвкушающе улыбнулся. — А пока…
— Пока «что»? Куда?! Эй! — возмутилась Хейз, но мужчина уже поднялся вместе с ней на ноги, подхватил под бедра и понес в спальню.
— Ты меня так раззадорила, что с местью я решил не затягивать, — нарочито коварно ответил ей мужчина.
— Рид, сжалься! — вмиг забыв про елку и Ванду, театрально взмолилась Ава и с громким смехом упала на кровать, на которую ее некуртуазно бросили размашистым движением.
— Позже. Но не сейчас, — многозначительно улыбнулся Роберт и закрыл стеклянные двери.
Время перевалило за полдень, когда Аву разбудил домофон. Девушка мгновенно проснулась, но ей понадобилось несколько секунд, чтобы окончательно очнуться и вникнуть в реальность. Домофон меж тем все никак не желал умолкать.
Ава с большой неохотой выбралась из объятий Роберта, которого, казалось, и иерихонские трубы не смогли бы разбудить, торопливо накинула халат и бросилась к входной двери отвечать на звонок.
— Да? — все еще сонно спросила она и старательно потерла слипающиеся глаза.
— Открывай. Это я, — ответили ей строго, и сердце девушки в ту же секунду упало в пятки. Мама.
Будто подчиняясь какой-то бессознательной программе, Хейз все же открыла дверь подъезда и на какую-то секунду замерла, остолбенев от ужаса, но, к счастью, быстро очнулась и молнией бросилась прятать «улики», указывающие на то, что у нее дома мужчина. Она схватила куртку Рида и его ботинки и бросила вещи в спальню, но в спешке выронила из его кармана ключи и зажигалку, так еще и чуть не наступила на один из рождественских шариков, которые после падения елки раскатились по всей гостиной. Пришлось собирать и их, то и дело шипя на лениво наблюдающуюся за паническими плясками хозяйки Ванду. Но когда в коридоре раздался стук, Ава бросила все, захлопнула стеклянные двери спальни и кинулась открывать. Открыв замок, она воспользовалась секундным промедлением, чтобы изобразить более-менее приличный вид и плотнее запахнула халат. Благо, Рид не стал надевать на нее ошейник… Но перед тем, как они оба заснули, снял с нее бархотку!
В ужасе Ава схватилась за обнаженную шею со все еще довольно заметным и красноречивым следом от укуса, но дверь уже распахнулась, и девушка встретилась глазами с матерью. Для рождественского утра Вивьен выглядела подозрительно мрачно и сурово. Взгляд ее был холоден, а на губах не было и тени улыбки. Увидев ее, Ава мигом забыла про свою шею и подозрительно напряглась. Только сейчас ее сонный разум наконец-то прояснился и возник вопрос, который должен был по идее прозвучать самым первым: зачем мама пришла в такой час, если вечером они и так должны были встретиться всей семьей? Или уже не всей?..
— С Рождеством, — изобразив подобие улыбки, поздоровалась Вивьен и без приглашения прошла внутрь.
— С Рождеством, — глухо отозвалась Ава севшим голосом, закрывая за ней дверь. — Что-то случилось? Если собиралась зайти, могла бы позвонить. Мы вчера с Мэттом и Эммой гуляли почти всю ночь.
— Да, я вижу, что ночь выдалась веселая, — цинично заметила Вивьен, цепким взглядом окинув журнальный столик с остатками вчерашнего пиршества и особенно опрокинутую елку. Проследив ее взгляд, Ава быстро замахала рукой.
— Это не мы, а Ванда, — пояснила она и кивнула на скромно пристроившуюся у одного из стеллажей пушистую вредительницу. Вид у той был не невинный и не шкодливый, а полностью равнодушный, словно она полностью признавала свою вину, но без единого намека на угрызения совести. Кошка, одним словом.
— Так зачем ты пришла? — вновь посмотрев на маму, подозрительно спросила Ава. — Мы же должны были все вместе встретиться вечером? Случилось что-то?
— Начну про ужин, раз уж ты упомянула, — устало покривилась Вивьен и коротко, обрывисто произнесла то, о чем ее дочь подозревала, но не хотела услышать: — Я не приду.
Ава едва сдержалась от болезненно, полного осуждения вздоха. Так она и знала.
Причины и так были очевидны, но, стараясь сохранить лицо, Вивьен предприняла попытку оправдаться:
— Появились кое-какие срочные дела…
— Да какие могут быть дела в Рождество? — резко оборвала ее Ава. — Это все из-за отца, да? Не хочешь его видеть?
С каменным лицом выдержав паузу, Вивьен решила больше не увиливать. Хотя где-то в глубине души Ава наверное очень хотела бы, чтобы в том, что мама не придет на семейный рождественский ужин, были виноваты некие реальные посторонние причины и нужды. Да, в любой другой день она редко хотела
