Перед отъездом в приют Виолетта подарила мне телефон – чтобы мы были на связи. До этого у меня телефона не было никакого – чтобы выйти ВКонтакт или позвонить, я брал смартфон у Некита. Он, молодец, сам на него заработал.

Отправили меня в приют в Ступинский район. Оказалось, в принципе, ничего страшного – никаких решеток на окнах, ничего такого. Как обычный батор или санаторий. К тому же питалки меня сразу полюбили и много всего позволяли. Например, всех заставляют идти на улицу, а я, такой:

– Можно, пожалуйста, я останусь смотреть телевизор?

– Хорошо.

Спокойно оставался в комнате отдыха. А всех выгоняли, никому не разрешали сидеть: «На улицу! На улицу!»

Там, в этом приюте, я начал писать книгу, о которой мы говорили с Дианой. Первые страницы были самыми трудными, потому что я мало помнил из своего детства, только куски. И не понимал, как писать. Но Диана сказала: «Пиши, что помнишь и в любом порядке. Я потом помогу тебе выстроить хронологию». Мы с ней тогда еще часто созванивались по телефону. И я стал писать. Сначала историю про Егора и Алису. Понемногу, понемногу – очень медленно получалось. Еще какие-то рассуждения, мысли записывал в ежедневник, который Диана подарила мне на шестнадцать лет. Много думал о себе, о своем прошлом и радовался, что самое страшное теперь позади. Я все испытания выдержал.

И вот через несколько дней после того, как меня перевезли в приют, звонит Виолетта и спрашивает:

– Ты где?

– Уже в приюте, – отвечаю.

– Адрес знаешь?

Я сказал, что не знаю, но выясню. Спросил у своей питалки, отправил Виоле смс с адресом. И на следующий день она приехала ко мне. Сначала мы просто гуляли по улице, сидели на лавочке, курили. Потом она неожиданно встала и говорит: «Ладно, пойду к твоему Моржу». Это она так заместителя директора приюта назвала, потому что он был толстым и с такими моржовыми усами.

Виола сходила к моржу, они там с ним пять минут поговорили, и он вышел из кабинета сам не свой, с совершенно круглыми глазами. Видимо, она его неплохо построила. Я немного обалдел: никогда не видел, чтобы так решались вопросы.

– Надо же еще разрешение из детского дома взять, – пробормотал я, – если ты хочешь на выходные меня забрать.

– Да-да, я знаю. Поговорю с директором.

И она действительно поговорила с Виктором Яковлевичем. Больше того – собрала в детском доме целый круглый стол: директора, старшего воспитателя, еще кого-то из воспитателей. Они поговорили, и через пару часов Виолетта мне звонит, радостная: «Все, разрешили!» Я тогда, помню, прямо офигел: «Как так все быстро решилось?!» То есть она и в баторе всех прогнула, не только в приюте. И сразу после этого разговора я стал ездить к ней домой из приюта каждые выходные. Сначала она сама меня забирала, и мы ехали вместе на автобусе. Тогда она была еще без машины. А потом я начал ездить один, а она взяла номер водителя приютского автобуса на всякий случай. И вот в один день у меня кончились деньги на телефоне, номер заблокировали. Но мы же с ней договорились – во сколько мне ехать. Я сел в автобус, мы поехали, и тут вдруг раздается крик водителя:

– Гоша! Сын Виолетты!

Я сразу понял, что это меня, и улыбнулся. Надо же, я уже «сын Виолетты». Звучит-то как!

– Да! Что?

– Иди сюда, Виолетта звонит.

Я подошел и взял у него телефон. А сам думаю: «Ну вот точно из-под земли достанет! И куда она так спешит?»

Но мне это было приятно. Я вдруг сразу стал «сын». Даже не верилось, что успел заскочить в последний вагон и найти семью. Я не боялся идти к Виолетте, не думал – правильно, что все так быстро, не правильно. Мне было не до этих мыслей. Я хотел быть сыном, я желал денег и свободы. К тому же наше общение было легким и без каких-либо заморочек. Она не читала глупых моралей из разряда «воровать очень плохо» или «курить – здоровью вредить». Мне это подходило.

Диана с семьей ко мне в приют заезжали один раз – по дороге в Крым. Они ехали на машине, отпросили меня на пару часов, и мы съездили на речку на пикник. Спрашивали, как у меня дела с Виолой, точно ли все хорошо. Диана опять беспокоилась, что я так быстро переключился на нового человека. Считала, что мы очень торопимся. Говорила, что я не обязан так сразу соглашаться идти в семью к Виолетте. Лучше пообщаться три-четыре месяца на гостевом, понять друг друга. Но я как-то не особо хотел тормозить, раз уж Виола приняла меня как сына. И еще я тогда подумал, что, если с Виолеттой вдруг что-то пойдет не так, если она киданет, у меня есть Диана с Денисом. Типа, запасной аэропорт.

Я всегда оставался у Виолетты на выходные – с пятницы по воскресенье. Мы общались, болтали, ходили гулять, ездили в парк, катались на аттракционах. Ну как катались – я катался, она смотрела. Виолетта отказывалась кататься со мной: «Нет-нет-нет, я не пойду, ты что!» – и я думал: «Ну да, лучше не иди». А сам катался и кайфовал от того, что она тратит на меня свои деньги. С ней я наконец побывал в разных ресторанах. Она отвела меня в «Чайхану», где мне очень понравилось. Хотя вот наличных особо не давала. Рублей по 150–300, не больше. Зато начала покупать одежду. Где-то через три или четыре выходных. Сам факт меня порадовал, но огорчало, что Виолетта всегда выбирала одежду, которая нравится ей. А не ту, которая нравится мне. Только спрашивала для галочки:

– Гош, нормально, да?

А у самой глаза искрятся, как будто она крутой стилист типа. Я, такой, смотрю и понимаю, что не смогу возразить.

– Да-да-да. Это да!

Думаю: «Ладно, фиг с тобой, дают – бери». Из этой сферы.

На мое мнение ей почему-то было пофиг. И это, конечно, зверски бесило. А так, в остальном мне все было в кайф. Я наслаждался жизнью. И даже ни разу не задумался о ее мотиве. Зачем я ей? Деньги на меня получать? Скучно одной? Мне как-то хватало собственного мотива – бабки и вольная жизнь. В августе я написал согласие пойти под опеку к Виолетте и переехал к ней в дом. У меня впервые в жизни появилась семья.

Глава 33

Железная леди

Я официально стал сыном Виолетты. Моя детская мечта, чтобы меня забрала домой мама, хоть и с опозданием на десять-пятнадцать лет, но все-таки сбылась.

Кстати, Виолетте