Много лет назад, ещё до того как князь Владимир Святославович заключил его в подземелье, и ещё даже до того как он женился на дочери польского князя, Святополк был на крестинах одного из сыновей князя Святослава. Господь послал тому семь сыновей и ни одной дочери. Тогда, на крестинах, князь Святополк сказал своему брату, что искренне рад его браку, благословлённому Богом.
Что же тогда ответил Святослав? Князь Святополк не помнил этого, так как в тот день много было выпито хмельного мёду и сказано красивых слов. Как так могло получиться, что теперь все друг другу враги? Почему Святослав бежит в Венгрию или куда ещё? Чего он хочет? Власти? Или он испуган?
– Княже, – прервал мысли Святополка воевода Ляшко, – я тут потолковал с Путшей… Коли мы воинство в засаде поставим, то можем спровоцировать князя Святослава. Увидев, что нас мало, он решится всё же прорваться силой, а коли он увидит нашу рать, то убоится и вернётся в свой удел.
Святополк несколько минут ничего не отвечал и просто ехал рядом с воеводой, размышляя над его словами. Убоится и вернётся в свой удел, повторил про себя князь. Вернётся, чтобы, как только представится случай, ударить по мне! Ну уж нет. Пусть или просто вернётся, или примет смерть.
– Нет, Ляшко, пусть коли решит прорываться, найдёт свою смерть!
Ляшко кивнул, а после вновь обратился к князю Святополку.
– Княже, вместе со Святославом едут его дети и княгиня. Что прикажешь с ними делать, если случится битва?
– Предайте их смерти, – ответил князь Святополк, – но надеюсь, Господь не допустит кровопролития.
– Я совсем иначе мыслю, – возразил воевода, – кровопролитие теперь нескоро остановится.
– Тогда пусть мы будем победителями. Княгиню тоже убейте, так как иначе может так статься, что она носит во чреве мстителя.
Ляшко скривился, понимая, что князь Святополк явно не хочет совершать ошибку князя Владимира, когда тот оставил в живых жену Ярополка.
Святополк рукой дотронулся до своего шрама и невольно вспомнил боярина Всебора, который украсил его им. Нет, шрам не напоминает мне о князе Позвизде, подумал Святополк, он напоминает мне о том, что если хоть на секунду проявишь благородство, то этим воспользуются. Я в тот день вышел на бой, зная, что обречён, и этим тут же воспользовался враг, желая высмеять меня перед киевлянами. Я не допущу подобного. Один за другим все князья склонятся передо мной, или их ждёт судьба Бориса и Глеба.
– Князь, – обратился к Святополку Путша, который ехал рядом, – ты с княгиней прощаться не стал? Осуждает тебя она за братоубийство?
– Осуждает.
– Твоя мать тоже осуждала твоего отца за убийство князя Олега. Быть может, если бы не она, твой родитель был бы более решительным, и тогда князь Владимир не смог бы сбежать в Скандинавию, чтобы привести оттуда варягов. Смотри, Святополк, не повтори ошибки своего отца.
Святополк закусил губу. У меня нет отца, подумал Святополк. Ни Владимир, ни Ярополк мне отцами не являются. Одного я не знал, а другой не знал меня. У меня свой путь, и так уж получилось, что братьев у меня с избытком.
– Поэтому я и не стал с ней прощаться. Быть может, когда-нибудь она поймёт меня, когда кровопролитие завершится и я стану полновластным правителем Руси.
– Боюсь, что кровопролитие никогда не завершится, – сказал Путша, – когда ты победишь врагов ближних, то станешь опасным для врагов дальних. Сейчас для своего тестя князя Болеслава или для короля венгров Иштфана ты всего лишь один из многочисленных отпрысков Владимира, но когда ты станешь единовластным государем Руси, то увидишь – они станут твоими врагами. Настанет день, когда, возможно, тебе предстоит убить не только своих братьев, которые тебе и братьями-то лишь по названию являются, но и братьев или, быть может, даже отца своей жены. Смотри, чтобы она тогда не остановила тебя. Они убьют тебя без колебаний.
– Не остановит, и я тоже не буду колебаться.
Боярин Талец и Путша разделяли вместе с князем Святополком скудную трапезу. Князя еда мало привлекала, все его мысли были о предстоящей встрече с братом.
– Коли я подниму руку, то трубите в рог и пусть дружина сметёт Святославовых воинов. Ну а коли нет, то тогда уведём людей через три дня, – сказал князь Святополк, без аппетита засовывая в рот кусочек жаренной на углях утки, которую подбили вчера.
Князь немного пожевал мясо, а после отметил:
– А неплохо приготовлена! Тот, кто её готовил, явно знает своё дело.
– Торчин её приготовил, – нехотя ответил Путша, – он раньше поваром у князя Глеба был.
Князь Святослав прищурился, пытаясь вспомнить, кто же такой этот Торчин.
– Он своего государя прирезал, во всяком случае, так Горясерд сказал, – произнёс боярин Талец, – но стряпня у него и впрямь чудесная, а всё потому, что он туда травы разные кладёт для аромата.
– И ещё потому, что он, как и наши предки, считает, что чревоугодие – это не порок, а достоинство. Угождать своему пузу не зазорно. Во всяком случае, храбрости это не убавляет. В старину все чревоугодием занимались. Это теперь – то нельзя, тогда нельзя, а раньше всё было можно.
Князь Святополк негромко хлопнул ладонью по столу и указал своим ближникам, которым, видимо, хотелось поговорить о том, что в стародавние времена всё было и лучше, и правильней, на стоящие на столе фигуры.
– Наши силы в четыре раза превышают силы князя Святослава, но на виду стоит всего лишь пятая часть. Коли начнётся бой, то тогда конники, что спрятались за холмами, первым делом обрушатся на правое крыло сил Святослава, а отряд, что схоронился в леске, погонит его людей к реке. Кто знает, что это за река?
– Она зовётся Стрый, – сказал воевода Ляшко.
– Вот там и перебьём всех его людей, – закончил князь Святополк.
– А что, если князь Святослав, – спросил боярин Талец, – вместо того чтобы выйти супротив
