Граф Дюка вошел в комнату, цокая шпорами по мраморному полу, поморщился, подопнул сапогом аккуратно сложенную горку моей одежды. Едва в воду не свалил.

– Сказано немедленно! Или мне два раза повторить? – Граф Дюка повернулся на пятках и вышел.

Ну, гады, сами хотели.

Я вылез из ванны, завернулся в полотенце. Лютик стоял рядом и совершенно не собирался мне помогать одеваться.

Я натянул на себя одежду, пригладил влажные волосы, и пошли.

Протиснулся в дверь мимо графа Дюка, получил по шее легкий подзатыльник.

– Мне в комнату надо! – заныл сразу. – Я одеться должен!

– Потом оденешься! – Еще один подзатыльник, посильнее.

И я остро пожалел, что пистолет оставил наверху. Очень остро пожалел. Сейчас бы влепить пулю промеж глаз, все бы сразу стало лучше. И мне, и людям вокруг, которых он больше не обидит, и даже графу Дюка, потому как таким уродцем жить тоже тяжеловато.

Делать нечего, пришлось идти. Впереди лакей, я за ним, а за мной граф Дюка, отвешивающий мне иногда отеческие подзатыльники. В коридоре еще двое лакеев, моих слуг нигде не видно. Пропали, однако. Повезло Жареному, что он сейчас наслаждается гостеприимством барона Алькона, ой повезло. Альтернатива-то гостеприимство графа Урия или графа Дюка…

– Принца проводить к королеве, – напутствовал лакея граф Дюка. – А я пока что в город, навещу знакомых…

Лютик вытянулся в струнку.

– А ты веди себя прилично! – Еще один подзатыльник. Блин, вот увлекся-то. Отвернулся от него, демонстративно. Типа ты никто и звать никак, а я король. Ну, и еще один подзатыльник, на этот раз со спины. Аж зубы клацнули.

Граф нас покинул, а Лютик сразу задал неплохой темп и повел куда-то в сторону, мигом оторвавшись от меня. Но идея затеряться в коридоре не сработала, за моей спиной выросли две угрюмые рожи и принялись вежливо подпихивать в нужном направлении.

Ого. Что-то тут не то.

– Эй, давай реже оглоблями шевели, долгоног! – После ванны я ощущал себя расслабленным, двигаться быстро не хотелось совершенно. А как подумать, что сегодня еще дел по горло в городе… Надо же поглядеть, что там моя мамаша учудила, постараться исправить, что смогу… Да и узнать, как там друзья мои? Я теперь сильный, у меня теперь есть чем ответить практически на любой вопрос. Пуля в голову за ответ всегда сойдет.

– Эй, куда вы меня тащите-то, уродцы?

Лакеи не отреагировали, только принялись меня пихать сильнее.

Так, а это еще что такое? Обычно слуги тут со мной обращались иначе.

В книжках я читал много про колокольчики, которые в нужный момент зазвенели в чьей-то там голове. Или сирена там… А вот у меня почему-то сразу все обострилось, от чувств до ощущений.

Слуги, слуги, дворцовые слуги. Они всегда все первыми знают, они всегда все подмечают. Место такое, тут другие не выживают. Ежели человек тут не в фаворе, то слуги на него кладут. А если кому королева лишний золотой подала, так и слуги того оближут, во избежание.

Малый тронный зал был наособицу от большого, даже в другой башне. Там принимали не всех, основное шоу проходило в большом зале, при стечении народа. А в малом тронном зале шли разные переговоры, на которых присутствие больших масс народу было необязательно. Например, с теми же степняками или с имперскими посланниками.

А теперь вот повели.

– Эй, оба-двое! А ну стой, кому сказал! Мне в комнаты надо, переодеться.

– Не велено! – со значением сказал Лютик.

– Да в зад пойди. – Я развернулся и уперся в двух лакеев с каменными мордами. Попытался протиснуться мимо них, вывернулся из захвата, засветил кому-то ногой по голени и по ребрам локтем, и уже почти протиснулся, да в последний момент меня поймали за плечи и вновь вернули на исходную позицию, продолжая удерживать. Этак играючи.

Ну да, конечно, тут из каждой морды трех меня можно сделать!

– Руку убери, быдло! – Я дернулся, хватка исчезла, но сразу же прилетела оплеуха.

В таком темпе и дошли.

Два наемника распахнули дверь, Лютик гаркнул:

– Его высочество наследный принц Седдик! – И посторонился, давая мне дорогу.

Я с опаской вошел, лакеи за мной, Лютик остался снаружи.

В малом тронном зале все было тихо, по-домашнему. Королева на троне, добродушно улыбалась. Граф Урий по правую руку, кривил губы в такой же добродушной улыбке. Лучи утреннего солнца узкими полосками пробиваются сквозь щели в закрытых ставнях, вьется мелкая пыль. Гобелены на стенах с деяниями Светлых богов, ну чтобы знать, что не абы кто тут, а добродетельный и честный монарх принимает своих подданных.

По центру стол, на нем несколько кубков, тарелки со свежей выпечкой.

– Пойдите в коридор, – сказал граф Урий.

Лакеи сделали что-то вроде стойки «смирно» и вышли вон. Двери за ними захлопнулись.

– Сыночек мой! – С трона на меня глядела мамаша. – Сыночка, ты не заболел? Мастер Клоту говорит, что утром тебе стало плохо! Садись, покушай с нами!

– Да, мама! – Я не двинулся с места. – Но я уже покушал утром! Я больше не хочу!

– Кушай-кушай! Совсем извазюкался! Ну ничего, я теперь сама за тобой смотреть буду… – Королева показала пример, беря в руки кубок с вином. – Кушай-кушай, и питие пей, это священный напиток из храма Светлых богов, чтобы никогда не болел больше…

Ох мать твою.

– Мама, но я уже покушал хорошо, и мне же нельзя вино пить, я же хороший мальчик, а не то что некоторые, ты же мне сама говорила.

Граф Урий и королева переглянулись, да так явно, что я едва не плюнул им в морды.

– Ничего-ничего, один раз можно! Пей, мама разрешает!

– Мама, я не хочу вина, оно невкусное, а можно настойку?

– Пей давай, – сказал мне граф Урий, сверля меня злобным взглядом и крутя в руках браслет. Пальцы его нервно перебирали звенья, из которых этот браслет и состоял.

– Но я не хочу! – плаксиво сказал я.

– А тебя не спрашивает никто, хочешь или нет, – взвизгнула королева. – Пей, это полезно! На себя посмотри, рожа белая, как у белуги! Скоро вообще в кровать заляжешь, кого я на балу покажу? А ну пей, или прикажу тебя выпороть… – И так выжидающе на меня уставилась.

Даже если за дверь выбраться и побежать… Нет, далеко не убегу, за дверью стража. Быстро меня закрутят и в горло вольют. Или клизму сделают. Как тому английскому королю, которому раскаленную кочергу в задницу сунули, чтобы помер и следов не осталось на теле[38].

Как там говорил Чеботарев? Решимость идти до конца и готовность к бою раньше, чем противник. Готов ли я к бою больше, чем вот эти двое-то?

Кстати, а засов-то на двери хороший, сильный. Надо его только опустить в ушки, и привет. И это не так далеко-то идти, если уж начистоту. И полчаса у меня точно есть. Гранат-то у этих гавриков нет, это же не ОМОН, а так, крестьян пугать да мастеровых.

Еще раздумывая, я уже шел к двери, а мысль про ОМОН совпала с ловким движением скидывания засова сверху на место. Бах, готов. Дверь заперта. Хрен выйдешь, но и хрен зайдешь.

– А ну… – Меня схватили за руку, больно дернули, потащили к столу. Кто же это у нас такой резкий, никак граф Урий, старый сморчок? Кстати, граф, а вам руки не ломали никогда?

Сдерживаться я не стал, вывернул запястье и перехватил руку графа под локоть, двинул вперед и вверх. Рука сломалась с сухим треском.

Граф завизжал, как недорезанный поросенок.

Ну, приятно? А тем людям, которых ты сажал на кол и жег раскаленным железом, им было ли приятно? Ух, хорошо! Ух, за всех, проданных на Рынке или порубленных рыцарями графа Дюка в капусту, получи-ка!

– Заткнись! – Локтем я огрел графа Урия по затылку. Как в грушу ударил, граф полетел на