– За что?

Вместо ответа Гэб рассмеялся. Муг оглянулся, напряженно свел брови, будто недовольный, что пропустил шутку.

– За что? – повторил Гэбриель. – Ох, даже не знаю, с чего начать… Ты со мной все-таки ушел из Ковердейла. Ты меня поддержал в трудную минуту – и у Келлорека, и в Брайклифе. Ты ради меня сражался с химерой.

– Ага, и она надрала мне задницу, – проворчал Клэй.

Смешок белым клубом повис в морозном воздухе.

– Ну, она нам всем надрала задницу.

– Всем, кроме Ганелона.

– Да, всем, кроме Ганелона, – подтвердил Гэб. – А еще ты сбросил с летучего корабля нового мужа моей бывшей благоверной…

Под тяжелой медвежьей шкурой Клэй пожал плечами:

– Чего не сделаешь ради друга.

– Верно, – снова усмехнулся Гэбриель и придвинулся поближе.

Теперь они шли плечом к плечу и могли разговаривать, не перекрикивая вой ветра.

– Клэй, ты жил себе счастливо и ни во что не хотел ввязываться. А когда я попросил о помощи, у тебя были тысячи причин отказаться.

«Не тысячи, а всего две», – подумал Клэй, но вслух этого не произнес.

Гэбриель натянуто улыбнулся:

– Но все-таки ты пошел со мной. И теперь со мной и ты, и остальные наши товарищи. Мы впятером снова вместе. И все это благодаря тебе. А поэтому, может быть, несмотря ни на что, мне удастся спасти дочь. Вчера… – Гэбриель покачал головой, уставился под ноги. – Если бы не ты, никто бы не согласился пойти Стылым трактом. Мы бы сейчас брели по Теснине или по Ночному Потоку и до Кастии добрались бы лишь через несколько недель.

– Они все равно пошли бы за тобой, – заявил Клэй с убежденностью грешника. – До сих пор ведь шли…

Гэбриель, прикрыв глаза от бьющего в них снега, взглянул на друга:

– Пошли бы за мной? О боги, да ты и впрямь в это веришь!

– Ну да. – Клэй сосредоточенно глядел под ноги, выбирая дорогу: слева склон круто обрывался, один неверный шаг – и соскользнешь вниз. – Ты же вожак.

– Я – лидер банды, ее лицо, – поправил его Гэб.

Внезапно Клэю вспомнилось, как лет тридцать назад, сидя в контовской таверне, приятели – Гэбриель, Матрик, Келлорек и он сам – мечтали о славе и распределяли роли в будущей, еще безымянной банде. Гэбриеля выбрали лицом, Матрик воплощал ловкость рук, а Клэй – грубую силу, правда не очень долго, потому что через полчаса к ним присоединился Ганелон.

– Вожак или лидер банды… Это ж одно и то же, – сказал Клэй.

– Точно знаешь?

Клэй раскрыл рот, закрыл его, обдумал, есть ли смысл в том, что он хочет сказать, и без особого красноречия ответил:

– А что такого?

– Допустим, мы спасем Розу, – начал Гэбриель издалека, и Клэй, ожидая долгих и путаных объяснений, сразу почувствовал себя ослепшим от старости псом, ковыляющим в прощальные объятья хозяина, к милосердному топору и наскоро вырытой могилке. – Допустим, мы живыми и невредимыми вернемся в Грандуаль, и тут я предложу ребятам – Мугу, Матрику и Ганелону – не разбредаться по домам, а остаться в банде. Взять пару заказов полегче, поездить по аренам, а потом устроить настоящее турне по Жути или податься на север, в Стужеземье.

– Ага, желаю удачи, – сказал Клэй, понимая, что Гэбриель говорит это не всерьез. То есть Клэй думал, что приятель говорит не всерьез, – иногда Гэба было очень трудно понять.

– Так ведь они не пойдут, – сказал Гэбриель. – Не пойдут, и все тут. После этой нашей вылазки они скорее обосрутся, чем пойдут за мной в нужник. А вот если ты их попросишь… Если Клэй Купер в одиночку соберется в Жуть, или в Стужеземье, или даже в мерзлую преисподнюю Морозной Матери, за ним пойдут все. Да ты и сам знаешь, что пойдут. Вот и я знаю.

Клэй никогда не мнил себя вожаком «Саги», да и сейчас им не был, что бы там ни говорил Гэбриель. Всю свою бытность наемником он шел, куда указывал Гэб, убивал тех, кого велел убить Гэб, тратил деньги, которые ему давал Гэб… В общем, его, как палый лист, несло неверное течение желаний и стремлений Гэбриеля.

Безусловно, случалось, что Клэй помогал товарищам отыскать выход из какого-нибудь затруднительного положения, а иногда даже первым делал тот нелегкий шаг, который никому делать не хотелось. А если уж совсем начистоту, то, бывало, он самостоятельно, без всяких Гэбриелевых приказов или позволений, убивал тех, кого надо было убить. Например, Келлорека.

Клэй все еще размышлял над словами Гэбриеля, когда дорогу в очередной раз перегородила каменная осыпь, где среди валунов Дейн обнаружил бесценное сокровище.

– Дурандий! – воскликнул он, размахивая обледенелым черепом какого-то неудачника.

Грегор тут же пришел брату на выручку:

– Надо же, и впрямь дюрамантий! Молодец! Мы потом его получше рассмотрим.

Отобрав у Дейна находку, Грегор вручил ее Гэбриелю, который поспешно передал ее Мугу, а тот отбросил ее подальше, в снег.

Идти становилось все труднее. Узенькая тропка круто взбиралась по обледенелому, заснеженному склону. Студеный ветер, озлобившись, норовил подтолкнуть к обрыву, будто отъявленный забияка, мол, прыгай, трусишка. Справа громада пика Освобождение подпирала облака, слева Теснина – лабиринт узких ущелий – рассекала горный массив поперек. Зябко ежась под тяжелой медвежьей шкурой, Клэй пожалел, что не согласился на предложение Матрика. Там, внизу, в ущельях, было гораздо теплее и можно было не бояться высоты.

«Зато там великаны, – напомнил он себе. – Они страшные». От этой мысли на душе немного потеплело. Во всяком случае, ноги задвигались быстрее.

А потом в пелене вихрящегося снега мелькнула хрустальная арка ледяного моста, переброшенного с одной стороны пропасти на другую. Последний, смертельно опасный участок Стылого тракта.

Что ж, по здравом размышлении великаны не такие уж и страшные.

Перед самым мостом на путников напали раски.

Клэй шел впереди, стараясь не коситься влево, на отвесную стену пропасти, и тут с крутого утеса справа с пронзительным, визгливым воплем слетело чудовище. Клэй бросился ему навстречу, чтобы оказаться подальше от края, и прижал раска к камням, давая приятелям возможность гуськом проскользнуть мимо.

Клэй ни разу в жизни не видел расков вблизи, но не слишком обрадовался, оказавшись с одним из них лицом к лицу. Размерами чудовище не уступало самому Клэю. Встрепанные сине-зеленые космы водорослями липли к костлявым плечам, глаза были белыми, как молоко, а из пасти несло кровью и почему-то мятой. Нос, длинный и острый, как сосулька, угрожающе нацелился Клэю в лицо. Клэй заломил твари передние лапы, но когти задних царапали ему живот – не будь кольчуги, остался бы без кишок.

Краем щита он саданул раска по шее, с хрустом ломая позвонки. Раск по-прежнему сопротивлялся.

– Эй, как эту дрянь убить? – окликнул Клэй Муга.

Волшебник обернулся, сдвинул на затылок огромную меховую шапку и сказал:

– А фиг его знает!

– Да я серьезно!

– И я тоже. Разве что поджечь… Только где же огня… Ой, погоди!

Муг опустился на колени, порылся в бездонной суме и с торжествующей улыбкой вытащил моток веревки. Клэй поначалу не понял, какая ему польза от веревки, и лишь потом сообразил, что это трос-огневик.

Краем глаза он уловил какое-то движение справа: еще один раск, соскользнув с утеса, направился к путникам.

– Муг, скорее! – прохрипел Клэй.

Волшебник оторвал от мотка кусок, подбежал к Клэю и соединил концы веревки. Веревочная петля, зашипев, вспыхнула, и Муг затолкал ее в разинутую пасть раска. Яростный вопль сменился криком боли, и голова чудовища растаяла, как свеча, оплавленная дыханием дракона.

«Можно и так», – подумал Клэй.

Он отскочил, потому что к его ногам упало сияющее огненное кольцо – недавний обрывок веревки, – и торопливо обернулся навстречу второму раску, который, скрежеща зубами