Что-то было не так. Сперва рассудок Клэя отказывался воспринимать увиденное. По реке плыли трупы – тысячи трупов. Все русло было перегорожено, как плотиной, грудами распухших, вздувшихся тел: мертвенно-бледные конечности, кровоточащие алые раны, бельма глаз, ужас и мука на лицах, искаженных предсмертными гримасами.

– Воду в реке отравили трупным ядом, – прошептал Гэбриель. – И теперь тела павших защитников города станут причиной смерти тех, кто еще остался в живых.

– Не отвлекайся! – прикрикнул на него Муг, потому что в шаре снова взвихрился лиловый туман. – Сосредоточься и смотри!

Изображение сдвинулось, но Гэбриель завороженно глядел на реку, превратившуюся в вязкое кровавое болото, и лишь потом наконец оторвал взгляд от мутной воды. Клэй невольно подступил поближе. Внезапно сердце у него захолонуло, дыхание сперло.

По слухам, Кастия была прекрасна и неприступна. Самое отдаленное людское поселение стало свидетельством неукротимого духа тех, кто построил город мечты там, где не было места ужасам. Увы, сейчас Клэй ничего такого не увидел, зато не мог отвести глаз от кошмара, окружившего город со всех сторон, до самого горизонта.

Клэю довелось повидать и армии, и войска ополченцев, и просто толпы (не важно, озлобленные или восторженные); он хорошо представлял себе, что такое сто тысяч человек, – примерно столько стекалось к развалинам Каладара, когда все банды Грандуаля устраивали Праздник Брани. А вот орды он никогда еще не встречал. Рассудок отказывался воспринимать увиденное. Во рту пересохло. Надежда спасти Розу захлопнула ставни, потушила свечи, свернулась клубочком и спряталась под кровать.

Гэбриель вскрикнул, как от удара. Картинка в шаре мигнула и пропала. Все замерли. Матрик застыл на месте. Муг, зажав рот обеими руками, уставился на Гэба, будто ожидая, что тот вот-вот взорвется.

Что, собственно, и произошло.

Гэбриель схватил хрустальный шар и метнулся к ближайшему валуну.

– Погоди! – Муг протянул руку, но не двинулся с места, понимая, что остановить Гэба невозможно.

С криком, похожим одновременно и на горестный вопль, и на боевой клич, Гэбриель поднял шар над головой и яростно шваркнул его о камень. Шар тоненько звякнул, как хрустальная чаша, задетая серебряной ложкой. Гэб долго молотил шаром по равнодушным камням до тех пор, пока не послышался легкий треск, с каждым ударом становясь все громче и громче. Клэй испугался: а вдруг шар расколется, разлетится на мелкие кусочки и все заключенное в нем волшебство вырвется на свободу? И что будет потом – никому не ведомо.

Гэбриель схватил шар в охапку, завыл, как каскарский берсерк, и помчался к реке, вниз по лесистому склону. Из треснувшего шара вырывались клубы лилового дыма. На берегу Гэбриель запустил шар в реку – тот без всплеска ушел под воду, – а сам, растратив гнев, бессильно опустился на колени и зарыдал.

Муг с трудом сдерживал слезы.

– Простите… – простонал он, ни к кому особо не обращаясь. – Я думал, у него настроение поднимется, если он увидит дочку… ну, или если узнает, что она жива.

– Значит, Роза все-таки в Кастии? – спросил Клэй. – Она жива?!

Волшебник заморгал:

– Жива, конечно, иначе мы ничего бы не увидели. Но… – Он умолк.

Дальше можно было не объяснять: да, Роза была жива – крошечная мошка, трепещущая в паутине, куда устремились бесчисленные полчища пауков.

«Ты же об этом догадывался, – напомнил себе Клэй. – И Гэбриель тоже». То, что показал шар, ничего не меняло. То, что поход в Кастию – гиблое дело, было известно и неделю назад.

Клэй вскинул полегчавшую котомку на плечо и сказал другу:

– Знаешь что, мы с ребятами пойдем в Кастию спасать твою дочку. Как надоест сидеть на берегу и горе горевать, присоединяйся, будем только рады.

Он повернулся и побрел на восток, не дожидаясь, пойдут ли друзья следом.

Клэй знал, что пойдут.

Обязательно пойдут.

Глава 16

Змеи и львы

После выходки с хрустальным шаром Гэб всю дорогу брел позади, а на закате и вовсе потерялся. Попросив друзей остановиться на привал, Клэй пошел на поиски приятеля. Гэбриель сидел на стволе поваленного клена, безутешно всхлипывал и дрожал мелкой дрожью.

– Она погибла, – простонал он. – Роза погибла, Клэй. Погибла.

– Ничего подобного, – сказал Клэй, изо всех сил стараясь придать голосу уверенность, которой сам не ощущал.

Он присел на корточки (колени жалобно заныли) и оперся рукой о землю. Утром прошел дождь, и палая листва липла к кулаку.

– Муг говорит, что она жива, иначе шар ничего бы не показал… – продолжил Клэй, отгоняя жуткие воспоминания об увиденном. – Она жива, Гэб. Честное слово. Твоя дочь жива.

Гэбриель поглядел на него опухшими от слез глазами.

– Но ты же видел, что там… – обиженно произнес он, как будто упрекая Клэя за его настойчивую жизнерадостность. – Ты же видел. В городе никого не останется в живых. Все погибнут. Даже если Престолы пошлют сюда свои армии, все равно будет поздно. К тому же никто не пошлет в Кастию никаких армий.

– Значит, надо поторапливаться, – сказал Клэй.

Приятель кивнул, но лицо его тут же скривилось: горе прорвалось сквозь плотину решимости и снова захлестнуло Гэбриеля.

– А толку-то? Что мы можем сделать? Муг вот-вот умрет от черногнили. Матрику не одолеть и одного лестничного пролета, где уж там тысячу миль! А как пробираться через Жуть? А лазить по горам? Даже если мы и дойдем до Кастии… даже если мы туда попадем вовремя… Ну что, есть у нас надежда на успех?!

«Ни малейшей», – едва не сорвалось с губ Клэя, как у актера на сцене, но он вовремя опустил занавес.

– Не знаю, – вздохнул он. – Не знаю, Гэб. Но если честно, я не знаю, как нам вообще что-то удавалось.

Гэбриель утер нос грязным рукавом:

– Ты о чем? Что удавалось?

– А ты вспомни. Хладопламенный Перевал, – сказал Клэй. – Полый Холм. Кастадар. Сколько мы повидали безнадежных битв?

– Да уж немало, – признал Гэб.

– А сколько выиграли?

– Все? – неуверенно произнес Гэб.

– Все, – подтвердил Клэй. – Ну, нас, конечно, недавно обобрала банда девчонок…

– Дважды, – напомнил Гэбриель.

– Ага, дважды, но… Ну и что с того? Мы просто потеряли форму. Так вот, я хочу сказать, что мы выбирались из переделок и пострашнее. Помнишь Камнешарскую крепость? Три банды против пяти сотен кровожадных людоедов – и ничего, выжили. А сколько мы проклятых мурлогов поубивали? А сколько уничтожили орков, огров и поганых ведьмаков, которые мечтали стереть весь мир в порошок? Да ради мерзлой преисподней, мы ведь даже дракона порешили!

– Акатуна, что ли? – переспросил Гэбриель. – Так ведь он же…

– Ну, почти порешили. Во всяком случае, задали ему жару. А сами ушли целыми и невредимыми! Не сдавайся, мы еще повоюем. Вот и Роза тоже не сдается, только мы должны ей помочь. Ты должен ей помочь, Гэб. Кто еще спасет ее от Листопада и его проклятой орды? Кроме тебя, больше некому. – Он заметил искорку надежды, вспыхнувшую в глазах Гэбриеля, и подкинул в огонь последнее полено: – Помнишь, нас когда-то называли Королями Жути? Мы были великанами…

Именно эти слова произнес призрак Гэбриеля в тот день, когда старый приятель неожиданно возник на пороге Клэева дома. Эти слова напоминали Клэю о былых подвигах. И о грядущих тоже.

– Короли Жути… – прошептал Гэб, сверкнув глазами. – Да, мы были великанами. Великанами и остались.

Он испустил глубокий прерывистый вздох и, будто очнувшись, огляделся: сырая земля, упавшее дерево, лесная чаща, окропленная дождем.

– Спасибо, Клэй, – пристыженно произнес он. – Спасибо. Без тебя я бы…

– Да ладно, – пожал плечами Клэй, потому как что тут еще скажешь.

Остаток пути до Пятипрестолья прошел без особых приключений – если не считать, что на друзей напали какие-то клоуны.

Сначала Клэй