1709 год

– Как – нет денег?!

Один Джон Лоу сделал больше, чем все французские войны. А именно – умудрился крупно подорвать экономику Франции. Он начал печатать бумажные деньги.

Сначала все было хорошо, но потом, не без скромной русской помощи (Испания и Португалия тоже поучаствовали по мере сил), из Франции начало уходить золото. А бумага, не обеспеченная золотым запасом, – это грустно.

Сначала-то все складывалось более чем приятно.

Джон возник при дворе. Сначала в свите Филиппа Орлеанского, благо тот был не столь разборчив по части знакомств, и попасть к нему было несложно. А потом уж и в Лувре. Благодаря своим способностям Джон быстро стал незаменим, потеснил стареющего Лувуа и занял место министра финансов.

Сначала план с бумажными деньгами Людовику понравился. Еще бы, денег-то не хватало! Но когда цены бешено взлетели, когда за паршивый пирожок стали платить чуть ли не по пять франков, когда су и денье стали просто не нужны – на них ничего невозможно стало купить… Когда полновесных золотых луидоров вдруг стало не найти днем с огнем…

Одним словом, народ не оценил финансового гения. А может, виноваты были и русские шпионы. Хотя это уже бред – видеть за каждым углом вражеские происки. Поди еще, столько врагов-то набери!

Оголодавший и окончательно озверевший народ разразился целой серией бунтов.

Джон понял, что его назначат крайним (и небезосновательно), и удрал так быстро, что только хвост за углом мелькнул. Где-то в Испании, кажется. Людовик рвал и метал, но найти бывшего министра не представлялось возможным. И деньги – тоже.

Софья довольно потирала руки.

На ближайшие лет пять о Франции можно не беспокоиться. Людовику не до внешних дел. Разобраться бы с тем, что внутри страны творится. А то кошмар – Версаль достраивать не на что!

Эх, хорошо, когда никто не пакостит! Пять лет передышки для Руси – и то хлеб. А дальше… А кто знает, что дальше? Будем живы-здоровы – все приложится!

– Не понял?! У меня воруют, а ты еще и не докладываешь?!

Государь всея земли Русской в изумлении воззрился на сестру. Софья привычным жестом поправила косу.

– Ну да. Юрка проворовался. И что?!

– Как – что?! Да это ж как плесень! Начнется с крохотного пятнышка – и весь дом загниет! – возмутился Алексей Алексеевич.

Возмущался бы он долго и громко, но наткнулся на взгляд сестры. А в нем светилось легкое лукавство.

А значит…

– Рассказывай. Что придумала?

– Почему сразу придумала? Может, я просто хочу…

– Хочешь. Кто бы спорил. Интриганка.

– Я тебя тоже люблю, братик, – Софья послала братцу улыбку. – Только хотела, чтобы молодая поросль свои зубки попробовала.

Алексей сощурился.

– И как они должны это сделать?

– Я Ленке все чаще передаю дела. Вот и это тоже… передала. Пусть раскапывает, пусть ищет. А как найдет – доложит Саньке.

– А он придет ко мне. Скорее всего.

– И ты ему предложишь принимать решение самостоятельно.

– А если он его примет… неправильно?

– Тогда подождем передавать им дела.

Алексей Алексеевич вздохнул.

Подождем… Возраст-то уже какой! Пятьдесят пять лет ему в этом году сравнялось! Не то что половина жизни позади – отца пережил. И еще пожить бы.

Хотя все тяжелее делается царскими делами заниматься. Все чаще хочется отойти от них – и надо бы. Пока он в силе да в уме, Саньку натаскать, а самому рядом побыть, плечо подставить…

Вот Софья это и делает.

– Умничка ты у меня, сестренка.

Софья послала брату воздушный поцелуй.

– Я стараюсь.

И верно, месяца не прошло, когда Александр Алексеевич посмотрел на отца синими глазами и рубанул сплеча:

– Беда у нас, батюшка.

– Что, турок войной пошел? Так им вроде не до нас? – даже не понял сначала, о чем речь, Алексей.

– Нет. То не беда. А вот Юрка ворует…

– Это который?

– Сын дяди Феди…

– Ах, вот что беда? А почему, сынок? Дело вроде как обычное? Воруют у нас, бывает такое… Ты хоть на Милославских взгляни? Ведь все, все, что плохо лежит…

– Ну да, тетя Соня еще шутит, что это у них фамильное проклятие такое. Но это-то ладно, они нам никто. А Юрка – он же Романов!

Алексей прищурился на сына. Выводы правильные, как насчет обоснования?

– Так что с того?

– Пап, как – что?! Романовы воровать не должны!

– Почему?

– Потому что… потому что воровать у государства – это как себя самого обкрадывать. Свою семью, вот! А если человек у своей матери копейки крадет – пропащая это душа. Разве нет?

– Верно. Тем более ему только попросить и стоило. Неужто ты не дал бы?

Александр задумался.

– Дал бы. Если бы Юрка попросил у меня денег – дал бы, но в разумных пределах.

– В каких? – допытывался любящий родитель, чувствуя себя инквизитором.

– Ну… на дело всегда. А вот на любовниц уже вряд ли.

– А сейчас ему на что не хватило?

– На баронессу фон Вейден. Катарина фон Вейден, есть там такая. Продажная девица за большие деньги.

Алексей подумал, что у Федора и его сына просто нюх на неподходящих девиц. Но ведь свою голову не приставишь?

– Хорошо. Юрий ворует. Что делать будешь?

– Эм-м… Пап, а ты бы что делал?

– Я – это я. А скоро и меня не будет, тебе решения принимать придется. Итак?

– Есть у меня одна идея…

Ровно через месяц Юрий Федорович Романов отправился на три года в монастырь. На послушание. Пусть поживет, поработает на благо обители, ручками что хорошее поделает – кстати, подальше от баб-с. А через три года, если себя хорошо покажет, опять какую-нибудь должность получит, хотя начинать будет с самых низов.

Алексей сына одобрил.

А Софья улыбалась. Она-то знала, какую опасность для трона представляют родственники. И то, что Алексей не собирался никого щадить и не разводил излишних сантиментов, обнадеживало. Авось и не будет всех этих дядей Ники, дядей Жоржей, дядей Сэмов и прочей шушеры, которая воровала, подхалимничала, жрала в три глотки за царским столом и пилила госбюджет. А там и без революции обойдется?

Последнее время у Софьи была только одна мысль.

«Господи, сделай так, чтобы мы сами платили за свои прегрешения. Не взваливай их на наших потомков…»

1711 год

Время шло.

Завершил строительство Версаля Людовик.

Турция воевала с Египтом, мамелюки отбивались что есть сил, и с неплохим результатом. С русскими у турок дело шло ни шатко ни валко, остальные соседи сопротивлялись туркам по мере сил, выбивая османскому льву остатки и без того дряхлых зубов.

В Австрии умер Иосиф Первый, и его место занял младший брат Карл.

На Руси же…

– Потрясающе! Сэр Исаак, это можно будет производить массово?

– Да, государь.

Исааку Ньютону исполнилось уже шестьдесят девять лет, но ученый решительно сопротивлялся возрасту. Был по-прежнему активен, бодр, много занимался наукой, а ученики стонали от его темпа.

– Соня, ты что думаешь?

– Надо изготавливать и активно внедрять на Урале, в Сибири, на рудниках… Там, где опасно для людей, их место займут машины. Рано или поздно.

Софья высказывалась