– Потому что у тебя язык как помело, – проворчала в ответ Агата.
– Брут неблагодарный. Между прочим, я от тебя так и не услышала ни одного слова благодарности за то, что так ловко спасла нас всех от тех парней-отморозков. Неужели нельзя было…
– Прости, нам сейчас не до этого. Мы решаем, как нам всем не умереть…
– Помнится, были времена, когда ты такие серьезные планы обсуждала со мной, а не с какой-то пигалицей-первогодкой.
– Ты и есть наш план, идиотка!
– Что?! – удивленно вскрикнула Софи.
Цепь натянулась, и пленники вынуждены были остановиться. Агата и Софи медленно подняли головы и встретились с пронзительным взглядом Тиаго, стоящего у переднего конца цепи.
Повисло тяжелое молчание, прерывавшееся только развеселыми звонкими голосами, с упоением напевавшими:
Улыбнись! Веселись!Нет на свете прекрасней земли, чем родная моя Жан-Жоли!Пират воткнул свою саблю куда-то в украшенную цветами стену, музыка пару раз квакнула и замолчала. Гимн кончился. Тиаго мрачно посмотрел на подруг, словно в последний раз предупреждая их, чтобы помалкивали, и похожее на погребальную процессию шествие пленников продолжилось.
Теперь уже Агата и Николь принялись пристально смотреть на Софи.
Софи покраснела. Если ее действительно решили сделать частью плана по борьбе со Змеем, имеет же она право узнать наконец, что это за план!
Стараясь успокоить свои разыгравшиеся нервы, она вместе со всеми вошла в Королевское крыло, где располагались личные покои королевской семьи. Пленники шли вдоль длинной анфилады роскошно обставленных комнат – спальни для взрослых, детские спальни, игровые комнаты, уютные маленькие гостиные, шикарные ванные комнаты. Софи на ходу заглядывала в распахнутые двери, невольно подмечая тревожные детали – разобранную постель, откупоренную бутылку вина и хрустальный бокал рядом с ней, беспорядочно разбросанные игрушки, забытую на полочке возле раковины зубную щетку с ручкой из красного дерева…
Вдруг Эстер, шагавшая самой первой, ахнула от неожиданности и резко остановилась.
Софи, как и все остальные, посмотрела вперед…
Перед ними показалась библиотека – желто-розовая, высотой в два этажа ротонда, то есть цилиндрическая беседка с куполом, погруженная в какое-то подобие громадной банки из толстого стекла, позволявшую видеть все, что происходит внутри ротонды, но не пропускавшую при этом ни единого звука. А внутри библиотеки-ротонды с высокого потолка свисали две огромные железные клетки, набитые, как сельдяные бочки, испуганными горничными, лакеями, гвардейцами, придворными и членами королевской семьи. Два голых по пояс подростка-пирата (один тощий и смуглый, второй плотненький и розовый, как поросеночек) стояли на балконе второго этажа библиотеки и, опираясь о перила балюстрады, по очереди изо всех сил раскачивали клетки, толкая их железными шестами. Клетки мотались из стороны в сторону, узники в них качались от стенки к стенке, вопили, хотя, как уже было сказано, ни один звук сквозь толстое стекло наружу не вылетал.
Пираты выглядели утомленными.
Клетка в очередной раз качнулась, и Софи заметила в ней короля Жан-Жоли в порванной и запачканной мантии. На голове короля криво сидела корона, на зубцах которой торчали гнилые то ли груши, то ли яблоки. Король обнимал двух прильнувших к нему мальчиков. Софи сразу узнала их – это они были изображены играющими с собакой на висевших в холле картинах. Кстати, тот самый пес тоже был здесь, только в другой, второй клетке. Он сидел там у ног женщины в красивом голубом платье и страдальчески мотал головой.
Цепь натянулась, потащив Софи вперед, и библиотека начала скрываться из виду. Оглянувшись, Софи встретилась взглядом с королем, и он протянул вперед руки, словно умоляя ее сделать что-нибудь. Но она ничего не могла сделать, только смотреть на все это словно турист в музее ужасов, которого уже торопят дальше, к следующему экспонату.
«Его жену убили за пару мешков с золотом, – с горечью подумала о короле Софи. – А эти мальчишки – наверное, его сыновья. Осиротели без матери».
Она невольно вспомнила о двух маленьких сыновьях Оноры, которых так сильно любил ее отец Стефан…
Агата толкнула Софи локтем в бок и незаметно кивнула в сторону клетки с женщиной в голубом платье и собакой. Только теперь Софи внимательно присмотрелась к лицу этой женщины и негромко ахнула. Это лицо она видела на плакате, валявшемся посреди мостовой.
И там его пересекала надпись «Казнена».
Постойте, выходит, королева Жан-Жоли жива?!
Софи и Агата с удивлением наблюдали, как королева пытается дотянуться рукой до соседней клетки, чтобы коснуться своих сыновей и мужа. Безуспешно…
Цепь дернулась еще раз, потащив Софи и Агату вперед, и укрытая за толстым стеклом библиотека полностью скрылась из виду.
Шагая вперед на цепи, Софи принялась размышлять о Леди Озера, которая выглядела такой же измученной, как королева Жан-Жоли. Змей мог убить волшебницу из Авалона – но не убил. Вместо этого он буквально высосал из нее всю магическую силу, оставив Леди беспомощной и испуганной. Королеву Жан-Жоли он тоже мог убить – но не убил, а распространил слухи, что она казнена. Змей мог бесследно исчезнуть с Авалона – но вместо этого оставил в руках мертвого Чеддика что-то вроде своей визитки на обрывке карты…
«Он постоянно оказывается на шаг впереди нас. Точно так же всех опережали Эвелин Садер и Рафал, – подумала Софи. – А еще Змей любит играть со своими противниками. Тоже как они…»
Тут у нее в голове мелькнула тревожная мысль: «Но зачем ему все это? Если в Змее есть кровь Артура… если он думает, что ему по силам вытащить из камня Экскалибур… зачем же тогда ему затевать все эти игры?»
Софи задержала дыхание, потому что новая мысль была еще тревожнее, неожиданней предыдущей: «А точно ли Змей гонится за короной Камелота? Не стремится ли он к чему-то другому? К чему-то гораздо… большему?»
Цепь натянулась, остановив пленников. Софи оторвалась от своих мыслей, подняла голову и увидела, что они оказались в конце зала перед высокими позолоченными дверями. Но вот массивные двери сами собой распахнулись, и за ними показался новый зал, который Софи, стоящая у дальнего конца цепи, рассмотреть как следует не могла.
И тут, тоже сами собой, как и двери, наручники Софи расстегнулись. И наручники Агаты тоже. Потом отрезок цепи, к которому были прикованы подруги, оторвался, взлетел в воздух и, сделавшись черным и блестящим как угорь, улетел внутрь открывшегося зала, моментально оказавшись вне зоны досягаемости.
– Вы двое, – сказал Тиаго, указывая на Софи и Агату своим корявым грязным пальцем. – Сюда.
Подруги взялись за руки. Татуированный пират взмахнул своей саблей в сторону открывшихся позолоченных дверей. Продолжая держаться за руки, Софи и Агата прошли в двери, на пороге оглянувшись назад, на своих остающихся прикованными к цепи товарищей.
– Он ждет, – мрачно поторопил их Тиаго.
Агата нашла взглядом Николь, хотела что-то сказать, но в этот момент двери с грохотом затворились,
