– Хорошо, а этот нынешний Змей – он считает эту сказку правдивой? – спросил Тедрос.
– Ты плохо слушал меня, Тедрос. Сказке про Льва и Змея почти тысяча лет. Никакой непосредственной связи между нынешним Змеем и теми сказочными братьями нет и быть не может, – сказал Мерлин и твердо, почти жестко продолжил: – Вопрос в том, как именно Змей понимает эту сказку. Насколько он сам верит в то, что ее можно использовать, чтобы лишить тебя трона. И каким образом ее использовать.
– Но в конце сказки Змей погибает… – сказал Тедрос.
– С точки зрения Змея, это происходит по недоразумению и это неправильно, – перебил его волшебник. – Сказочный Змей верит, что Лев похитил трон, который по праву должен принадлежать ему. В то же самое должен верить и Змей, появившийся сейчас в Лесах. А Лев – это, разумеется, ты, Тедрос. Вот почему наш Змей решил возродить старую сказку и посмотреть, каким окажется ее конец на этот раз. Наверняка он верит, что в этой сказке корона и трон достанутся ему. А еще он верит, что просто возвращает себе то, что принадлежит ему по праву. Ну а ты как истинный король должен остановить его.
– Но на трон Камелота не может претендовать никто, кроме меня… – сказал Тедрос, у которого голова начала идти кругом.
– Однако меч твоего отца остается застрявшим в камне. Следовательно, твои притязания на трон подвергаются сомнению, – напористо возразил волшебник. – И если Змей явится по твою душу, тебе нечем будет доказать, что ты Лев в нынешней сказке.
– Что ты такое говоришь, Мерлин?! – возмутилась Гиневра, успевшая запутаться во всех этих деталях не меньше, чем ее сын.
– Его друг убит, Гиневра, – строго взглянул на нее Мерлин. – Вслед за ним могут погибнуть другие друзья Тедроса, включая его королеву. Все соседние королевства попали под удар и умоляют Камелот о помощи, но его король не отвечает на их призывы. И это все сильнее заставляет сомневаться в том, король ли он вообще. На месте Тедроса я, вместо того чтобы дергать день за днем рукоять Экскалибура, постарался бы прежде всего понять: а почему этот меч до сих пор остается застрявшим в камне?
– Я сын короля Артура, – торжественно заявил Тедрос, пристально посмотрев на Мерлина. – Я Лев, и корона принадлежит мне по праву первородства. Если Змей посмеет оспорить это, я убью его. С моим мечом или без него.
На какое-то время в столовой воцарилась тишина, которую прервал Мерлин.
– Кларисса, – сказал он, вздохнув, – покажи ему.
– Мерлин, я не уверена, что мы… – поморщилась профессор Доуви.
– Покажи. Или я сделаю это сам, – повторил волшебник.
Профессор Доуви покачала головой и достала из своего кармана сложенный в несколько раз лист бумаги.
– Вот последняя страница, которую закончил Сториан перед моим отъездом в Камелот, – сказала она, кладя бумагу на стол. – Эту копию с нее сняла по моему распоряжению одна из фейри.
Тедрос взял бумажный лист и развернул его.
– Вы предали Чеддика ради Змея?! – вскрикнула Софи. – Тедрос доверял Чеддику! Тедрос любил Чеддика! А чем может похвастаться ваш Змей?
Леди Озера медленно подняла голову.
– У него кровь Артура, – ответила она.
Тедрос, его мать, Ланселот – все они, побледнев, повернулись к Мерлину.
– Кровь Артура? – глухо повторила Гиневра.
– Ну, знаете… – покачал головой Ланселот. – Ну, знаете… это…
– Это невозможно, – закончил за него Тедрос.
– Как сказать, как сказать, – возразил Мерлин, глядя на профессора Доуви так, словно заранее успел все обдумать. – Можно очень по-разному истолковать слова Леди Озера. Змей может оказаться родственником Артура. Сводным братом, например, или племянником, или двоюродным братом, о котором мы никогда не слышали. Или у Змея может быть сосуд с кровью Артура. Змей мог ее собрать, если именно он нанес Артуру смертельную рану в той битве на Ринге семь лет назад. Слова Леди Озера можно трактовать и иносказательно, например, как то, что кровь Артура на руках Змея, если он опять-таки убийца короля. Хотя в любом случае, какую бы кровь ни имел в виду Змей, этого оказалось достаточно, чтобы Леди впустила его в свой замок на Авалоне, а затем не помешала ему убить Чеддика. То есть поставила Змея выше рыцаря короля Камелота. Скажу еще больше. Этот Змей, несомненно, великий чародей, потому что рисунок Сториана ясно дает понять, что Леди Озера утратила свои силы. А это означает, что она поцеловала Змея.
– Кто?! Леди Озера?! Бессмертная волшебница?! Поцеловала какого-то парня?! – крикнул Ланселот.
– Точно такой же была и моя реакция на этот рисунок, – заметила профессор Доуви.
– Обольстить Леди Озера настолько, чтобы она согласилась ради одного поцелуя пожертвовать своим бессмертием, могуществом… да пожертвовать всем на свете, – это, доложу я вам, трюк просто невероятный. Настолько невероятный, что не может не вселять в нас страх перед Змеем. Это какую же силищу он должен иметь, а? – мрачно подытожил Мерлин. – Но и это еще не самое ужасное. В конце концов, Леди Озера женщина, а значит, раз в жизни может и ошибиться. А вот Экскалибур не ошибается никогда. И если он остается торчать в камне в то время, как Змей подбирается сюда через Леса, заявляя, что у него кровь Артура, то что это может означать?
В столовой вновь повисло долгое тяжелое молчание.
Только теперь Тедрос понял наконец, что пытался все это время втолковать ему Мерлин.
– Итак, я вижу два варианта, – сказал Тедрос. – Первый. Змей не имеет прав на трон, и Экскалибур хочет, чтобы я доказал, что настоящий король – Лев, то есть я. В таком случае, я смогу вытащить меч из камня.
– Верно, – кивнул Мерлин.
– А второй вариант? – спросила Гиневра.
– Второй вариант… Это вообще не вариант, – нахмурился Тедрос.
– Второй вариант таков, – сказал Мерлин. – Экскалибур дожидается прихода Змея, даст ему вытащить себя из камня и доказать, что настоящий король он, Змей, а не Тедрос.
От этих слов у Тедроса все сжалось внутри.
– В жилах Змея не может течь та же кровь, что у моего отца, – чуть слышно пролепетал он. – У папы не было ни братьев, ни сестер.
– Или мы просто ничего о них не знаем, – заметила Гиневра. – Сэр Эктор взял к себе Артура из приюта для сирот, усыновил, и Артур называл Эктора своим отцом. Настоящих родителей Артура я никогда не видела. Не знаю, кем они были, не знаю их имен.
– Но папа знал, кто они? – спросил у матери Тедрос.
Гиневра покраснела, опустила глаза и принялась рассматривать свои
