— Нет, без наводчика временно останется резервный экипаж.

— Вы заберете лейтенанта Ивасюка?

— Какой же ты догадливый, Миша. Давай к соседям. Всем подъем! — Иволгин посмотрел на часы. — Восемь минут на сборы. В семнадцать десять выходим из дома. Наш внешний вид должен быть безупречным.

— Есть!

Российская группа прибыла в штаб в 17:15. Дежурный по батальону встретил ее, провел к командиру.

Его кабинет находился на втором этаже. Обстановка там была если не спартанская, то близкая к таковой. Ничего лишнего, только то, что требуется для руководства частью.

Комбат вышел из-за стола.

— Майор Ахмад Маси, — представился он. — Рад приветствовать вас в нашей части. Давайте пройдем в комнату для совещаний.

Это предложение немного удивило Иволгина. В кабинете было достаточно места. Но Станислав все понял, когда в комнате для совещаний увидел еще восьмерых сирийских военных во главе с начальником штаба батальона. Здесь же находился и майор Петренский.

Начальник штаба представил сирийских военных:

— Командир первого экипажа старший лейтенант Хади Акдар, наводчик прапорщик Абан Мадар, механик-водитель сержант Джума Раха. Командир второго экипажа лейтенант Умар Сумани, наводчик прапорщик Кариб Сомад, механик-водитель Мурад Варди. Заместитель командира батальона по вооружению капитан Раиф Тари.

Далее он назвал фамилии российских офицеров и сержантов, а потом добавил:

— К сожалению, наводчик основного экипажа старший лейтенант Рябинин заболел и находится в санчасти.

Комбат посмотрел на Иволгина и спросил:

— Что вы с этим намерены делать, господин капитан?

— Перебросить наводчика из резервного экипажа в основной. У нас, господин майор, полная взаимозаменяемость. Каждый может быть командиром, наводчиком и механиком.

— Понятно. Хорошо. Вам уже известно, что я выезжал в штаб дивизии. Там мне было сказано, что отдельному ударному взводу капитана Иволгина послезавтра, тридцатого числа, на рассвете придется убыть в район поселка Байар, в распоряжение командира механизированной дивизии генерал-майора Абдула Биджади. Он лично на месте определит дальнейшую задачу. Сейчас я могу сказать лишь одно. Вам придется практически с марша вступить в бой. Выход колонны, как я уже говорил, на рассвете. Машинам предстоит пройти пятьдесят четыре километра. Дорога грунтовая, но укатанная, ровная. Шоссе использовать не стоит. Оно сильно разбито, никаких преимуществ не даст.

— «На рассвете» — понятие растяжимое. Нам желательно знать точное время, господин майор, — сказал Иволгин.

— Замечание принимается, — с улыбкой сказал командир батальона.

Он совсем не похож был на военного, больше на завхоза крупного сельскохозяйственного кооператива.

— Давайте уточним время. Выход в пять сорок пять. Прибытие к полевому штабу соединения в семь ноль-ноль.

— Как будем поддерживать связь? И с кем? Радиус действия штатной радиостанции «Т-90» составляет двадцать километров.

— Вы уже осмотрели танки, переданные нам? — осведомился комбат.

— Никак нет, господин майор! Я планировал заняться этим завтра.

— Все верно. Завтра займетесь, тогда и узнаете, на каком удалении сможете поддерживать связь. А вот с кем? Это по необходимости. Как со мной, так и со штабом дивизии. Генерал все подробно объяснит вам.

— Понятно. Еще вопрос, если разрешите.

— Вам, капитан, мое разрешение не требуется.

— Извините, что нарушил порядок, но задавать вопросы в конце совещания, как это принято, считаю нецелесообразным или уместным на общих мероприятиях, не имеющих отношения к постановке боевых задач.

Комбат вновь улыбнулся и заявил:

— Вы правы. Задавайте вопрос. Я отвечу на него, если смогу.

— Члены экипажей, присутствующие здесь, имеют боевой опыт?

— Вы хотите знать, участвовали ли они в боях против террористических формирований? Да, участвовали, но на «Т-90» — нет. Ранее все они воевали на «Т-72». Согласитесь, разница между этими машинами не столь уж и значительна. Ведь «Т-90» представляет собой модернизированный «Т-72».

— Как велик опыт боевых действий?

— Наши экипажи не подведут. Это все, что я могу сказать в ответ на ваш последний вопрос. Вы завтра сами сможете посмотреть, как наши экипажи работают на новых танках. Для этого в трех километрах отсюда нами оборудован полигон. Там можно готовить людей. Этим и займутся ваши люди из резервного экипажа.

— Я все понял. Вопросов больше нет. Есть пожелание, господин майор.

— Да, слушаю.

— Пока светло, до наступления сумерек еще есть пара часов. Желательно посмотреть танки сегодня.

Комбат взглянул на своего заместителя по вооружению и распорядился:

— Обеспечь, Раиф! Танки надо посмотреть до ужина.

— Слушаюсь, господин майор!

— Начальнику штаба подготовить карты с маршрутом движения. Заместителю по вооружению завтра же обеспечить загрузку танков боеприпасами.

— Есть! — одновременно заявили начальник штаба и заместитель по вооружению.

Перед завершением совещания комбат спросил у Иволгина:

— Как вы устроились, капитан? Жалобы, предложения, пожелания есть?

— Нет, господин майор, все хорошо. Благодарю вас.

— Ну и замечательно. Все свободны, господа.

В коридоре Иволгина догнал военный советник командира батальона.

— Капитан!.. — позвал он.

Иволгин обернулся.

— А, это вы? Слушаю.

— Сегодня я вам нужен?

— Да вы, по-моему, и завтра будете нам не нужны.

Майор кашлянул и заявил:

— Нам, российским военным, здесь надо держаться вместе.

— Но вы до этого неплохо обходились без нас. Уверен, справитесь и дальше.

— Я не понимаю, почему вы, капитан, выбрали подобный тон.

— Обычный тон, товарищ майор. Что-то еще?

— Да. Вы сегодня довольно долго беседовали с врачом батальона Ольгой Русановой.

— И что? Это запрещено уставом?

— Нет, но мне хотелось бы предупредить вас о том, что она занята.

— Не понял!.. — Иволгин внезапно почувствовал злость. — Занята? И кем же? Уж не вами ли, майор?

— А хотя бы и так.

— Она что, вещь, чтобы принадлежать кому-то?

— Нет, но прошу вас не мешать мне.

— Дать бы тебе, майор, в морду, да неудобно перед подчиненными и сирийцами. Будем считать, что ты мне ничего не говорил.

— Отчего же? Я предупредил.

— Я тоже. И слово свое сдержу.

К офицерам подошел Быков.

Он