— Ну что ж. — Ибрагим Эль-Марис немного повеселел. — Если тебе удастся это сделать, то полковнику нечего будет нам предъявить. В конце концов, сколько раз я просил у него предоставить нам переносные зенитно-ракетные комплексы и не получил даже одного старого «Стингера». А дали бы «ПЗРК», то твой минометный взвод и техника уцелели бы. Задача была бы выполнена. Я накричал на тебя, Чали, ты не принимай это к сердцу. Сейчас все на нервах. А насчет засады ты хорошо придумал. Я одобряю замысел и утверждаю план твоих действий.
Чали едва не рассмеялся. Вот уж в чем он больше всего нуждался, так это в одобрении и особенно в утверждении плана, к разработке которого шейх не имел ни малейшего отношения.
Но ответил Мохаммад, разумеется, совсем иначе:
— Благодарю за понимание, господин Эль-Марис. У вас ко мне еще есть вопросы?
— Нет. Работай так, как спланировал. Я свяжусь с Тенди и все ему объясню.
— Да, конечно.
— До связи, Мохаммад!
— До связи, господин Эль-Марис! — сказал Чали передал трубку связисту и приказал: — Если шейх опять будет вызывать меня, то не соединяй. Отправляй сигнал отсрочки переговоров или вообще отключись. Тем более не принимай вызовы американцев.
— Но, господин Чали, тогда спутниковая станция нам и не нужна.
— Она еще пригодится. Пусть будет в рабочем состоянии. Или ты собираешься подыхать здесь вместе со своими собратьями?
— Не хотелось бы.
— Тогда делай то, что я говорю.
— А у нас есть шанс уйти?
— Глупый вопрос, — сказал Чали.
Он пересел ближе к выходу из пещеры, включил портативную станцию и начал вызывать командиров отрядов, окружавших блокпост. Те докладывали обстановку. Полевой командир уточнил им задачу и определил время начало штурма.
Он отпил глоток чаю, прикурил сигарету.
Тут наконец-то его вызвал Валид Хуни, который командовал отрядом, отправленным в засаду.
— Мы на месте, — доложил он.
— То есть там, куда вы и должны были выйти?
— Да.
— Шамай тоже на месте?
— Да.
— При подходе ничего подозрительного не видел?
— Нет.
— Ты все помнишь?
— Да.
— Хорошо. Держи людей в готовности, и да поможет тебе Всевышний, — сказал Чали, отключил рацию и сунул ее в чехол.
Потом он присел на скамью рядом со столом, выставил будильник в часах на 5.20.
«Теперь можно немного поспать, — подумал полевой командир. — Все самое главное и интересное начнется на рассвете, если, конечно, русские не начнут отход ночью. Но это для них будет самоубийством.
Сейчас за оборону блокпоста отвечает командир группы спецназа. Он и его люди удержали высоту у Алеппо, разгромили батальон Аббаса Диани. Тот был намного сильнее моей группировки, укомплектован бронетехникой и артиллерией. Этот русский офицер прекрасно понимает, чем грозит неподготовленный отход».
Постепенно за такими вот мыслями Чали и заснул. Он проспал более двух часов. Когда сработал будильник, ему показалось, что прошло лишь несколько секунд. Только прислонил голову, и уже писк часов.
Так нередко бывает. То час сна длится вечность, то вся ночь пролетает мгновением. Это когда накапливается усталость. Как физическая, так и моральная.
Чали тут же вызвал на связь всех своих командиров. Те доложили ему обстановку, которая не изменилась. Русские и бойцы правительственной армии по-прежнему находились на блокпосту. Воины Валида Хуни сидели в засаде, устроенной на склонах балки.
Чали взглянул на часы: 5.27.
Он вызвал на связь Реваза Багини. Еще недавно тот командовал танковым взводом. Сейчас у него осталась одна машина, которая ушла от атак русской авиации.
— Реваз!
— Я, командир!
— Ты готов?
— Готов.
— В пять тридцать пять тебе следует выйти из укрытия, совершить бросок, встать перед позициями отряда Мадри и тут же начать интенсивный обстрел блокпоста. Снаряды не экономить! Истратишь весь боекомплект, потом можешь бросить танк, уйти всем экипажем.
— Но машину несложно увести в укрытие.
— Ты уверен, что тебе даст это сделать русская авиация, которая объявится через полчаса после твоего первого выстрела?
— Я все понял. Значит, обстрел всей территории поста?
— Да. Разнеси, к шайтану, здание, сровняй с землей ограждение, только не бей за пределы территории блокпоста. Там залегли второй и третий отряды, вернее, то, что от них осталось, но это еще сила. После твоей работы они пойдут в атаку. Мне надо, чтобы ты нанес русским как можно более значительный ущерб, заставил их думать об отходе.
— Я сделаю все, что от меня требуется.
— Да хранит тебя Всевышний, Реваз! — сказал Чали.
Потом он перевел радиостанцию в режим приема, поудобнее устроился у амбразуры, взял мощный бинокль, лежавший рядом, поднял его.
С пяти утра 21 августа взвод военной полиции, группа спецназа «Альфа», сирийское отделение и отряды племени муали находились в полной готовности к бою.
На КНП подполковника Авилова собрались майор Рязанов, старший лейтенант Самолов и сержант Бахтари.
Командир группы спецназа еще раз уточнил задачу, отпустил сирийского сержанта и спросил Самолова:
— Что у тебя, Саша, с «Тайфуном»?
— По докладу водителя Султана Масарбаева, бронеавтомобиль готов к эвакуации личного состава.
— Тогда так. Если объявится танк, и гранатометный расчет его расстреляет, а мои парни на флангах сожгут БМП и БТР, то ты тут же сажаешь в машину два своих отделения и по моей команде отправляешь их в Эль-Саур.
— Но на пост пойдет большая орава «духов» сразу с трех сторон.
— Ничего. Оставишь расчет «АГС-30». Он отработает фронт, третье твое отделение — западный фланг, мои бойцы — восточный. Ну а муали помогут «Тайфуну» при прорыве. Так будет нормально. Потом бронемашине уже не понадобится возвращаться на пост. Она встанет в балке под прикрытием твоего третьего отделения и сирийцев. С ними «Тайфун»
