— Саша, из Эль-Саура отец пацана пришел. Пока он стоит у ограждения.

— Пусть проходит. Он отец и, естественно, переживает за сына. Кстати, он предлагает изловить этих чертей на пикапе. У муали имеется достоверная информация о том, что на отдых они встают в брошенном селении Сахима.

— А ты как?.. — спросил прапорщик. — Я насчет решения.

— Пока не хочу форсировать события. Твое мнение, Муса?

— Ну, если местные сами предлагают вывести нас на стоянку «духов», то почему не попробовать?

— Это не входит в круг наших обязанностей. У нас другие задачи.

— Пикап тут, Саша, неспроста. Это, скорее всего, разведка. Ее сюда кто-то послал. Не мне тебе объяснять, что такие вот мероприятия проводятся перед началом активных боевых действий. Ты исключаешь вариант нападения «духов» на пост, на селение Эль-Саур или на какую-нибудь войсковую колонну?

— Этого исключать нельзя.

— Тогда о каком круге обязанностей в данной ситуации может идти речь?

Самолов прикурил сигарету и проговорил:

— Ладно, выйдем мы в Сахану с помощью проводника, а что дальше? Что мы предъявим мерзавцам, захваченным нами? Они ведь вполне могут иметь документы, подтверждающие их причастность к какой-то группировке, подписавшей договор о неприменении силы. Оружие? Так оно здесь у каждого. Постоянные разъезды по окрестностям блокпоста? Но это их личное дело, где колесить. Никаких угрожающих действий они не производили.

— А угрозы в адрес племени муали?

— Боевики откажутся от своих слов. Это здесь делается так же легко, как и раздача обещаний. При этом они могут заявить, что враждуют с муали, однако ничего против них не предпринимают. Мы доставим их на пост, и сразу же поднимется изрядный шум. Главарь этих «духов» обвинит нас, российскую военную полицию, в нарушении договора. И пошло-поехало.

— А может, они этого и добиваются? — предположил прапорщик.

— Захвата?

— Захвата и шума. «Духи» прекрасно понимают, что их стоянку вычислить не так уж и сложно. Достаточно заглянуть в ближайшую брошенную деревню. Она будет именно там. Разведка легко подтвердит наличие «духов» в Сахане. А боевики не глупы. Так подставляться они не стали бы.

— Но ведь подставляются.

— И заметь, грамотно. У нас нет оснований для действий против них, а они, по сути дела, контролируют нас. И никто ничего не нарушает. Не нравится мне эта ситуация. Но ладно, надо к отцу парня идти.

— Может, я?.. — предложил заместитель.

— Нет, ты занимайся личным составом. Отработай оборону поста в условиях полного окружения. Наш противник провел артподготовку и пустил в ход тяжелую технику. Каждый боец должен твердо знать, что и как ему делать, какой сектор держать. Еще раз оцени позиции пулеметчиков и гранатометчиков, расчета «АГС». В общем, проводи занятия.

— Сирийцев подключать?

Самолов улыбнулся и ответил:

— Если они пожелают подключиться.

— Но они подчинены нам.

— А то ты не знаешь, что подчинение это чисто формальное, и сержант Бахтари получает указания от своего офицера.

— Я понял. Занятия проведу и заставлю сирийцев участвовать в них. Плевать я хотел на их начальство. Они приданы нам, значит, будут делать то же самое, что и мы.

— Иначе что? Свет им отключишь?

— Иначе я поговорю с сержантом Бахтари по-своему. Не сомневайся в том, что после этой беседы он будет выполнять наши приказы бегом и на полусогнутых.

Старший лейтенант рассмеялся и заявил:

— Да, что-что, а убеждать ты умеешь. Занимайся!

Самолов прошел к тыловому проему в дувале, у которого его ждал Сахим.

— Салам, Карим! — поприветствовал он представителя племени муали.

— Салам, господин офицер. Ну и что с моим сыном?

— Как у нас говорят, лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. Пойдем, проведаешь своего сына.

— Но он живой?

— Живее не бывает!

— Слава Аллаху.

Самолов провел Карима Сахима в санитарный блок. Вообще-то это не дело командира взвода, отвечающего за все, что происходит на блокпосту. Старший лейтенант мог послать с Каримом любого солдата, но пошел сам. Он поступил так лишь потому, что хотел еще раз увидеть Халиму.

Самолов понимал, что ничего у него с этой женщиной быть не может. При всем желании не получится. Халима принадлежит своему племени. Суровые местные обычаи не позволят им встречаться даже при обоюдном влечении. Но он жутко хотел увидеть эту необычайную женщину.

Сахим был поражен, когда увидел сына, за обе щеки уминавшего кашу и запивавшего ее чаем. Отец до рассвета молился, просил Всевышнего не забирать у него Акрама. Мальчишка не только не умер, но и выглядел так, что вчерашняя беда словно приснилась Кариму.

— Отец! — воскликнул Акрам. — Салам алейкум.

— Ва алейкум, сын. Как ты? Хотя я и сам вижу, что тебе намного лучше.

— Я могу уже пойти в селение, отец. Вот только машину одну здесь посмотрю. Офицер обещал допустить меня до нее.

— Что за машина, какой дом? — воскликнула Халима. — Доктор сказал, что тебе еще как минимум три дня надо лежать в постели.

— Но я хорошо себя чувствую.

— Ты, Акрам, должен делать то, что скажет русский доктор, и слушаться тетю Халиму! Она из-за тебя все бросила и пришла сюда, — заявил Сахим.

В помещение вошел фельдшер с каким-то флаконом для очередной капельницы.

— Это кто тут собрался домой? — осведомился он, затем повернулся к Сахиму и поздоровался с ним.

— Салам, уважаемый доктор. Вы сотворили чудо. Расскажу в селении, люди не поверят.

— Только не приводи с собой всех жителей селения, чтобы они убедились в правдивости твоих слов, — заявил прапорщик Таренко.

— Нет, конечно, я же все понимаю. Спасибо вам огромное, доктор.

— Не за что. Вы там своему врачу передайте, пусть подойдет, я ему кое-какие лекарства общего назначения дам. Вам они просто необходимы.

— Да, господин доктор. Скажу обязательно.

Тут сигналом вызова сработала станция Самолова.

Он вышел в коридор и ответил:

— Первый на связи!

— Здесь Заслон!

Это был позывной передового поста.

— Слушаю.