– Это я уже продумал, – согласился Скоморохов. – И, извини уж, похозяйничал в твое отсутствие – занес к соседу. Он человек понимающий. Бывший военный летчик. У нас весь подъезд ментовско-военный. Большинство – пенсионеры. Народ понимающий и принимающий многое без объяснений. Если надо, значит – надо. Это на случай, если начали биллинг проводить раньше, чем ты думаешь. Оставил у себя без вопросов. Просто в книгу заложил. Это надежнее камня.

Претензий к нему серьезных, в случае чего, быть не может. Ну, нашел человек «симку» на улице. Прямо у подъезда, на тротуаре валялась. Подобрал… Подумал, когда-нибудь сгодится. Подозрения, конечно, могут возникнуть, но доказательств никаких. Вариант – ты хотел от «симки» избавиться, проходил мимо и выбросил ее на тротуар. Так что можешь пока мою «симку» в свою трубку вставить. Хотя моя обычная, а у тебя стояла «микро». Не подойдет. Сейчас по пути заедем на вокзал. Там круглосуточный салон связи. Я куплю на свое имя. Вставишь себе. Нужные номера на трубке у тебя сохраняются?

– Я все нужные номера помню, – я вернул отставному подполковнику его трубку. – Вам завтра может позвонить капитан Радимова и сообщить свой новый номер. Она тоже sim-карту сменит. Для верности. Чтобы мы могли связь поддерживать.

– Договорились. Я запомню. Я эти номера хорошо запоминаю…

– Как, впрочем, и все остальное, – произнес я то, что подполковник не договорил. Это была не лесть, а констатация профессионализма военного разведчика.

– Да, – не стал он спорить. – Значит, еще не вошел в возраст склероза. Чем и горжусь.

Время уже приближалось к ночи. Троллейбусы в это время ходят редко, но нам повезло, идти пешком длинную остановку не пришлось. Проехали ее во второй раз за вечер. В частном владении, где Скоморохов оставлял свой мотоцикл, все повторилось, как в первый раз, с той только разницей, что мелкая собачка во дворе начала лаять, когда мы подошли ко двору. Но едва Виктор Федорович вошел в калитку, лай прекратился.

Ехали через город мы не быстро, без характерного треска мощного двигателя, что я понял по отсутствию реакции редких прохожих. Тем не менее когда машина ГИБДД обогнала нас, жезлом из окна дали отмашку на остановку. У отставного подполковника проверили документы. Инспекторы были мне знакомы, но я не стал поднимать темное защитное стекло на шлеме, чтобы себя не показать. Да и сами инспекторы увидели, что мотоциклом управляет человек в возрасте, а не юнец – любитель погонять с треском по ночным улицам, и удовлетворились формальной проверкой документов.

После этого мы заехали на вокзал. Я остался на парковке караулить мотоцикл. Отставной подполковник отправился в здание вокзала. Вернулся быстро. Сунул мне в руки пакет оператора сотовой связи. Где-то там внутри него следовало поискать sim-карту. Но это дело не срочное. Мы поехали дальше, больше нигде не останавливаясь.

Мы благополучно пересекли город и выехали на искомую улицу. Посмотрев на номера домов, я определил их порядок и стал высчитывать нужный адрес. Видимо, то же самое сделал и Скоморохов, потому что он повернул как раз тогда, когда я хотел тронуть его за плечо, забыв, что шлемы обладают системой связи.

У торца дома стоял старенький «Москвич-412». Номер совпадал. Значит, Пашунин был дома.

Виктор Федорович остановился рядом с машиной. Я слез с мотоцикла, снял шлем и протянул его отставному подполковнику.

– Один пойдешь? – спросил Скоморохов.

Я утвердительно кивнул. Мой визит мог стать уголовно наказуемым деянием. Скоморохов, если бы я позвал его с собой, конечно, не отказался бы, но я предпочел не впутывать его в такое дело.

– Для начала посмотри на окна. Может, светятся. Время еще не совсем позднее. Конечно, на такое дело лучше под утро отправляться, когда сон самый сладкий. Но я надеюсь еще в Плановый съездить. Менты могут бомжей просто спугнуть. Да и разговорить их они не сумеют. Сами бомжи с ментами откровенничать не будут… Мне проще…

Он, в отличие от капитана Радимовой, не просил меня соблюдать осторожность. Бывший комбат лучше капитана уголовного розыска понимал, что такое офицер спецназа ГРУ.

Я пошел…

Пашунин жил на первом этаже. Его окна могли выходить на обе стороны дома. В домах такой серии квартиры располагались, что называется, «трамвайчиком». Но какие именно квартиры, этого я не знал. Могла иметь такую планировку и нужная мне квартира Пашунина, и противоположная квартира на лестничной площадке.

Со стороны входа в подъезд света в окнах не было. Однако мне показалось, что свет шел откуда-то изнутри. И потому я предпочел обойти дом и убедился, что не ошибся. Здесь мне пришлось считать окна и определять подъезды. Я считал издали, проходя мимо дома, и выходило, что одно окно в искомой квартире было освещено. Свет был слабым, как от настольной лампы, тем не менее он показывал, что кто-то в доме не спит. Я хотел было двинуться дальше, но свет как раз погасили.

Я сделал круг вокруг дома и вернулся к отставному подполковнику Скоморохову, так и не покинувшему сиденье мотоцикла.

– Не спят?

– При мне свет выключили. Нужно минут тридцать, чтобы заснули.

– Лучше сорок. Это надежнее.

– Подождете?

– А куда ж я денусь…

– Хорошо. Я во дворе на скамейке посижу. Обстановку посмотрю. Мало ли, с собакой кто гулять выйдет…

– Рекогносцировка – дело обязательное, – согласился Скоморохов.

Собаководы пришли мне на ум чисто случайно. Вспомнилось, что сегодня в поселке Плановый мы уже видели собаководов. На прогулку своих животных люди выводят в разное время. Могут и очень поздно. Все зависит от того, когда хозяева домой возвращаются, и сколько раз гуляют с животным, и насколько животное агрессивно. Я прошел во двор, сел на скамейку в тени деревьев. И, как оказалось, не зря.

Из нужного мне подъезда вышел пожилой мужчина с крупной лохматой шотландской овчаркой, черной с белым ошейником шерсти. Сразу у двери хозяин собаку отпустил, но та бегать по двору не стала. Мужчина пошел по тротуару. Собака, сделав в кустах свои дела, потрусила за ним, издавая характерный цокот необрезанных когтей по асфальту.