– Сейчас дежурный все выяснит и позвонит мне. Пока могу сообщить немного. Наш СОБР никуда не выезжал. И вообще выезд трех бойцов – это нонсенс. Группа обычно состоит из шести человек.
– Да, я на это тоже внимание обратил. Но предположил, что одновременно совершалось два выезда и потому группу разделили пополам. Правда, меня смутило то, что бригада выехала с незаряженным оружием. Впрочем, карманы их «разгрузок» я не проверял. Там были магазины, и вполне допускаю, что с патронами.
– Вот оружие ты напрасно забрал.
– Чтобы не получить очередь в спину, если у них патроны все же есть. Я же не врач, я не имел возможности проверить, кто из этих парней без сознания, а кто прикидывается. Я выйду, они схватят ствол и сквозь оконное стекло – очередь мне в спину. В общем, обезопасил себя таким образом.
– Все равно, это неприятность. Могут статью открыть. Своевременный возврат, конечно, дело притормозит, тем не менее скандал обеспечен.
Хотя скандалом это больше грозит самим офицерам СОБРа[6]. Может потянуть на служебное несоответствие.
– А следователю следственного управления?
– Там еще разбираться нужно. На каком основании тебя могли в СИЗО «закрыть»?
– Я это знать должен?
– За собой грехов не помнишь?
– Не помню.
– Я с подполковником Пашуниным не знакома. Не пересекались пути. Ничего о нем сказать не могу. Дежурный узнает…
Глава третья
Дежурный узнал. Наш разговор как раз прервал его звонок.
– Оперативно сработал. – Капитан Саня вышла на кухню, где оставила трубку, и я услышал оттуда:
– Котов…
Видимо, она посмотрела на определитель номера. Начальник городского уголовного розыска подполковник Котов мог звонить и по моему вопросу, мог звонить и по вопросу постороннему. Но я был бы рад, если бы Василий Андреевич в это дело вмешался. Он был человеком честным и справедливым, не боялся выступить со своим собственным мнением против начальства любого уровня, и ему можно было довериться. Возможно, именно потому подполковник, занимающий полковничью должность, до сих пор не получил положенную звездочку на погоны. Впрочем, он и подполковником-то стал только несколько месяцев назад. Я допускаю, что полковником он стать еще сможет, но до генерала с таким характером ему, скорее всего, не дослужиться.
Чайник, тихо остывая, уже не психовал. Не мешал слышать, что говорит Радимова. А она, как специально, отвечала односложно: «да», «нет», «так точно». Из одностороннего разговора такого характера что-то выудить невозможно даже при самом богатом воображении. Я уже и прислушиваться перестал.
Наконец капитан Саня вышла из кухни вместе с трубкой, которую сунула в карман плотного махрового домашнего халата.
– Слышал?
– Только твои междометия…
– Я разве говорила междометиями?
– Я не настолько силен в русском языке, чтобы быть категоричным, тем не менее…
– Тем не менее ты ничего не понял…
– Ровным счетом ничего.
– Вот, «ровным счетом» – это междометие.
– Не буду спорить. Так что сказал Котов?
– Он на службе задержался и как раз выходить хотел, когда я дежурному позвонила. И Василий Андреевич взял на себя заботу о тебе. Вернулся в кабинет, чтобы все самому выяснить.
– Очень благодарен ему за это. И что он выяснил?
Капитан Саня, очевидно, тоже против такого вмешательства не возражала.
– Начнем с главного. Со стороны областного следственного управления дело об убийстве Галины Юровских и Лидии Мальцевой ведет советник юстиции Пашунин. Подполковник юстиции Пашунин. Котов его хорошо знает и говорит, что врагу своему не посоветовал бы довериться этому человеку. Скользкий, грязный, нечист на руку, использует свои связи в уголовном мире. Возможно, связан с Расинским, хотя это и не доказано. Но какие-то дела парней Расинского Пашунин вел и благополучно закрыл «в связи с невозможностью создать доказательную базу». Это Василий Андреевич сам только что по компьютерной базе пробил и убедился, что дела закрывал именно Пашунин.
Теперь относительно тебя лично. Примерно в то же самое время, когда ты заходил в дом к убитой Мальцевой, женщина во дворе видела человека, который нес в пакете, как ей показалось, топор. И вошел этот человек в тот же самый подъезд…
– Мне это говорили. Кажется, капитан Колбасников это даже в протокол занес.
– Да. У него есть эти сведения. А потом эта же женщина увидела того самого человека, уже выходящего из подъезда. И человек этот остановился, разговаривал о чем-то с прибывшим на место убийства полицейским нарядом. Человек сказал что-то полицейским, они записали. Полицейских допросили. Они разговаривали только с водителями машин оперативной следственной бригады и с тобой. После разговора с тобой они сразу уехали. Но только ты давал им какой-то телефон, который они записывали.
Капитан Саня говорила с нажимом, словно предъявляла мне обвинения. Хотя, скорее всего, она просто хотела показать этим, что обвинение достаточно серьезное.
– Ни когда я входил в подъезд к Мальцевой, ни когда выходил из него, у меня не было в руках пакета. Ни с топором, ни без топора. И не было даже рюкзака с тремя пистолетами-пулеметами ПП-2000. Когда, кстати, такими вооружат городской СОБР?
Капитан Саня пожала плечами с откровенным неудовольствием, явно не радуясь моему легкому отношению к такому серьезному обвинению. И продолжила:
– Подполковник юстиции Пашунин попытался найти свидетельницу, но ее дома не оказалось. Соседи сказали, что женщина уехала к сыну и вернется, как обычно, только рано утром. Сын живет в пригороде, в поселке Плановый, и ездит в город на работу на электричке. Она обычно едет вместе с ним и возвращается, когда город еще спит. Потому Пашунин не мог сразу провести опознание подозреваемого, тебя то есть, позвонил в областное управление, но там СОБР был на выезде. Опасаясь, что