Они не вызывая мобиля, пошли мимо Любашинского сада и вышли на малоосвещённую улицу, тут из подворотни выскочили четверо здоровенных лбов с ножами в руках и недвусмысленными намерениями. Эрик тут же понял, что револьвер и значок остались дома, впрочем, в службе не поймут, если отступить или быть ограбленным.

— А ну котлы и лопатники скинули! — прохрипел самый здоровый.

— Сергей, я сам, тебе играть скоро, ещё руки повредишь, — сказал Эрик.

— Поберегись! — вскинула журналистка руку с дамским револьвером и точными выстрелами прострелила грабителям ноги.

— Отменно, — похвалил Эрик, заметив как бежит околоточный, — четыре пули, четыре цели, где так научились?

— С детства по гарнизонам, — усмехнулась Фёкла, перезаряжаясь.

— Что происходит, о чём пальба? — спросил околоточный.

— Попытка разбоя, незаконное владение холодным оружием, про остальное сами расспросите, — доложился Эрик, ногой отбрасывая ножи от корчившихся бандитов, — стреляла и весьма точно госпожа Зачупыженко-Бертольдшварцкая, свидетели: тайные советники 2-класса и 4-класса, а также наша зарубежная гостья.

— Премного благодарен, ваши благородия, давно этих упырей искали, — сказал околоточный и засвистел, вызывая остальных, — я пришлю вам протокол, с Фёклой Изольдовной дано знаком, вас господин Оллсон в оцеплении видал неоднократно и спутника вашего, ежели что, пришлю в управление запрос.

— Извините графиня, приключается в столице и такое, — развёл Эрик руками.

— Вы у нас ночью пройдитесь, — сказала Анна, — где там обещанный ресторан-то?

Они без происшествий дошли к освещённому проспекту, где жизнь била ключом, заметив ярко освещённую лавку, предназначенную для путешественников, Эрик поманил всех за собой. Там располагались не только котелки, телескопы и сёдла, но и целый арсенал ружей, винтовок и револьверов, хозяин, с гаденькими жидкими усами зазывающее улыбался и двигал бровями.

— Мне нужен жилетный пистолет, — сказал Эрик.

— Прекрасный экземпляр модель Дрейзе, — выхватил из-за прилавка хозяин маленький пистолетик, — семь патронов, вес с боеприпасами около фунта.

— Мне тоже один, — сказала графиня.

— И мне один, — подтвердил Сергей, — в общем, отсыпьте нам три фунта пистолетов.

— Вам в кулёк или нужна коробка, — хихикнул продавец и добавил серьёзно, — кобура на ногу, устройство выброса из рукава, дополнительные обоймы?

— Три пистолета, по две обоймы на каждый, — положил Эрик на прилавок купюру и документ.

— Господа, распишитесь в журнале, вот, вот, спасибо, — разливался соловьём продавец, — премного благодарю, рад был знакомству.

— Так-то лучше, — сказал Эрик, рассовывая пистолет и обойму по жилеточным карманам.

— Да, с такой штукой поспокойнее, — кивнула графиня.

— Мы пойдём, наконец, в ресторан или нет? — спросила Фёкла.

— Непременно, разлюбезная сударыня, — подтвердил Сергей, предлагая ей руку.

Ресторация, как и положено, встречала огнями, музыкой и весельем, обнаружив столик в уголке, компания присела, ожидая заказанные блюда, попивали шампанское и вино, глядя на представление. Сегодня показывали фокусы, иногда довольно ловко, правда, сбоку было отлично видно, куда делся кролик и куда его потащила ассистентка.

— Утром бы кто сказал, что придётся отбивать тайных советников, не поверила бы, — сказала Фёкла.

— Представляю, что вы напишете по этому поводу, — хмыкнул Эрик.

— Я же не сумасшедшая, чтобы такое писать, кто мне поверит? — сказала журналистка, — чтобы писака из жёлтой газетёнки спасла прославленного героя.

— Да, это лучше оставить за кадром, — пробулькал из бокала Сергей, — мне бы год назад кто сказал, что я возьму на абордаж дирижабль, буду входить с докладом к императору через день и собирать огромные стадионы, вот я не поверил бы.

— Отчего же? — скривилась Фёкла, — уж вам-то жаловаться, через пару-тройку дней вся империя будет у вас на концерте.

— Это-то и пугает, такие шоу закатывают с месяцами подготовки, — вздохнул Сергей и махнул рукой, — прорвёмся.

— Не стоит так беспокоиться, — сказал Эрик, — концертмейстер может организовать шоу из ничего, а уж сейчас ему выделят пяток дирижаблей, большой получасовой фейерверк, огненных фонтанов на весь концерт хватит, как обнажённых красоток, подтанцовки, императорского симфонического оркестра с военным хором и ещё всякого.

— А элефанта дадут? — хмыкнул Сергей.

— Надо будет, они ещё станцуют, — абсолютно серьёзно кивнул Эрик.

— Люблю имперский размах, — мечтательно вздохнул Сергей, — вот и говорю, год назад не поверил бы.

Сергей репетировал, Эрик показывал графине окрестности столицы, благо город изобиловал туристическими местами и уголками, знакомыми только старожилу, взять тот же университет, яхтклуб, небольшие ресторанчики в местах, куда турист не забредёт никогда, бесконечные мосты и набережные. Графиня была во многих странах и городах, поэтому было с чем сравнивать, она искренне восхищалась столицей и её на первый взгляд немного хмурыми, чуть строгими и такими милыми при знакомстве жителями. Во дворце, рассматривая гигантскую малахитовую чашу, Эрик был отловлен пробегающим по делам графом.

— Сударыня, — поклонился граф, — завтра поутру награждение, прибудьте, там надо получить Орден «Дипломатических заслуг», Орден Имперской службы, Сергею Юрьевичу тоже передайте, его камер-юнкером пожаловали, мундир пусть наденет, церемония в одиннадцать, а так гляжу отдыхаете, молодцом, сударыня, позволю себе откланяться. И не забудьте, ха-ха, у секретаря Медаль Передовику ирригации в земледелии!

— Можно посмотреть награждение? — проводила взглядом графиня исчезнувшего так же стремительно как и появился Нефёдова, — там будет император?

— Скорее всего, — кивнул Эрик, — скучища.

Утром пришлось облачиться в придворный мундир, тяжёлый от золотого шитья и галунов, впрочем, довольно удобный, графиня была в фееричном наряде из миллиона лент, пряжек, пуговиц и знаменитых кружев Бенше со своей родины. Раскланиваясь со знакомыми, они добрались до Сергея и Фёклы, тоже оказавшейся здесь.

— Представляете, — сказала журналистка, — за пару выстрелов мне пожаловали бронзовую медаль «За гражданские заслуги», чего не удостоили за годы каторжного журналистского труда, может быть мне чаще стрелять?

— Чаще пишите, — улыбнулся Эрик.

— Теперь и не знаю как быть, — хмыкнула журналистка, — буду писать хорошо про чиновников — скажут продалась за медальку, буду писать плохо — скажут тварь неблагодарная.

— Не очами зри, но сердцем, — противным голосом проблеял Сергей, — истинный путь откроется идущему к нему.

— Ну, тебя с этой восточной ересью, — фыркнула журналистка, — вы там по монастырям шатались в своих бесконечных походах?

— Такой бред можно часами нести, — пожал Сергей плечами.

— Ага, путь идущего вдвое горше пути не идущего, но мудрее, —