— Я очень постараюсь, так как желание клиента для меня — закон, и ради этого я готов не спать, забыть о семье и других делах. В течение трёх суток я разорвусь, но исполню это желание.

После этого начался торг, причем хозяин конторы торговался как заправский торгаш. Однако в лице советника Василия Васильевича встретил достойного соперника, который ни сколько не хуже владел техникой торговли, да к тому же лучше него умел пользоваться своими знанием по физиогномистике, чем вызвал сначала удивление, а затем и настоящее уважение. Остальные молча слушали этот спектакль. Вот только иногда господин Коган подпрыгивал на стуле и, видимо, из последних сил удерживал себя, чтобы не помочь своему шефу. Но и этот спектакль двух «прожженных торгашей», в конце концов, закончился. Вытирая огромным клетчатым платком вспотевшую лысину, шею, Лазарь Моисеевич торжественно объявил о согласии с представителем клиента, по его мнению, настоящим знатоком всех расценок на все действия конторы. Конрад, выслушав их и увидев утвердительный кивок Василия Васильевича, обернулся к Фридриху и юристу:

— Мы сейчас должны отъехать, у нас дела, а вы подготовьте контракт и завтра к десяти мне на стол.

С этими словами он встал, кивнул головой и вышел, сопровождаемый советниками. Вскоре они сидели в одной кофейне и обсуждали прошедшие переговоры. Сошлись на оценке, что для начала все было неплохо. Договорились, что завтра к десяти они оба подъедут к нему в Центр и повнимательнее изучат проект подготовленного контракта. С тем и расстались. Посмотрев на часы, решил ехать к Анхен. Снова по дороге заехал за тем, что порекомендовал ему Иосиф Александрович, и вскоре уже сидел в кабинете врача. На этот раз заумных разговоров не было. Аркадий Сигизмундович сразу же по внутреннему телефону спросил о готовности пациентки из палаты номер восемь. Выслушав ответ, приказал сопроводить ее мужа к ней. Затем, повернувшись и устало улыбнувшись, пояснил:

— Ночь была тяжелая, да и день тоже. Извините, не провожаю сам, мне надо идти к пациентке. Через двадцать минут после начала Вашего свидания к Вам, как и положено, войдет Иосиф Александрович. Ему надо посмотреть состояние Вашей жены, результат Вашей встречи.

Тут в кабинет вошла молоденькая девушка, мило улыбнулась и мелодичным голосом пригласила:

— Прошу следовать за мной.

Аркадий Сигизмундович помахал рукой и сказал:

— До свидания, Конрад Вильгельмович. Скорее всего, мы сегодня уже не увидимся, с Вами будет заниматься Анин психолог. Со всеми вопросами к нему.

Снова длинный коридор и та же комната вся в зелени, картинах, залитая светом и теплом. На этот раз Анхен сидела в кресле, как школьница, с прямой спиной и сложенными на коленях ручками. Увидев его, вскочила, сжала кулачки, прижала к груди, но не стала, как вчера, ждать его с тревожно блестящими глазами, а сначала неуверенно, затем все быстрее и быстрее зашагала к нему. Он обнял ее, приподнял, расцеловал, как это делал всегда после возвращения из своих поездок. И ее память сработала. Она, довольно вздохнув, прижалась к нему и замерла. А он, гладя ее «как маленькую девочку», все повторял и повторял:

— Аня, все будет хорошо. Я уверен, все будет хорошо.

И при этом вдыхал запахи, идущие от нее. Родные, знакомые запахи, того шампуня, тех духов, той помады, которыми она любила пользоваться. Постояв так, он чуть отстранился, вложил ей в руки букет и неожиданно даже для самого себя взял, поднял ее на руки, отнес на стоящую под какой-то лианой кушетку. Там уселся, усадил ее на свои колени, принялся осторожно расспрашивать.

Аня бесхитростно стала рассказывать:

— Ко мне относятся хорошо, заботятся. Кормят тоже хорошо, но правда есть совсем не хочется. А те фрукты, что ты приносишь, я стараюсь есть, ведь это от тебя. Много разных процедур. Устала от них. Но Иосиф Александрович пообещал, как только все стабилизируется — многие из них отменят. Он считает, что это уже будет скоро. Я это понимаю и не капризничаю. Мне хочется сделать все, лишь бы поскорее уехать отсюда домой. А еще меня почему-то все время тянет в наш родной городок, все вспоминаю дом, лес, озеро, прямо наваждение какое-то.

Конрад слушал ее и любовь к этой поруганной, но такой родной и близкой ему женщине буквально переполняла его. Он снова принялся гладить ее и повторять:

— Все будет хорошо, Аня. Мы обязательно побываем в нашем городе, обещаю тебе.

Отведенное им на свидание время пролетело незаметно. Легкий скрип открываемой двери заставил Аню сильно вздрогнуть и еще сильнее, просто отчаянно вцепиться в Конрада… Она прижалась к его щеке, мокрыми от слез глазами и повторяла, как «заведенная»:

— Я не хочу расставаться… Я не могу одна…

Иосиф Александрович подошел, взял ее за руку. Ласково пояснил:

— Что это Вы, Аня, так заговорили. Вон смотрите, и Ваш макияж уже потек. Вскоре из красавицы станете непонятно кем. Как это понравится Вашему мужу. Да и какая такая причина столь сильно кручиниться. Ведь Конрад Вильгельмович и завтра придет. Аркадий Сигизмундович Вам еще увеличит время свидания. Ну а сейчас Вам надо идти, у Вас еще процедура. Как, Конрад Вильгельмович, отпустим ее ради скорейшего восстановления?

Он подмигнул. Конрад, сам немного растерянный, все-таки «нашелся»:

— Да, Аня, иди. Я завтра буду. Скажи сама, что тебе принести.

Она беспомощно взглянула на него и психолога, но затем зашептала ему в ухо.

— Мое белье, здесь оно хоть и фирменное, новое, но какое-то другое не по мне и мой халатик; один теплый, ну ты знаешь, зеленый такой, другой — легкий с кружевами. И тапочки с мехом. Я к этим вещам привыкла, они мне будут говорить о доме и о тебе.

Эти бесхитростные, где-то даже наивные сейчас слова вновь «полоснули» Конраду по сердцу Он, не стесняясь, расцеловал мокрые глазки, губки, твердо заверил:

— Все будет, Аня, завтра обязательно будет. Жди и принимай все процедуры, которые тебе назначены.

— Да, я буду ждать тебя, очень… буду.

Но тут подошла Елена Семеновна, по знаку психолога взяла ее за руку и увела, как какую-то девочку. В дверях Аня обернулась, беспомощно оглянулась на него и, увлекаемая врачом, вышла.

Иосиф Александрович неожиданно радостно потер руки и предложил:

— А зайдемте-ка ко мне в кабинет, уважаемый клиент. Перекинемся парой слов.

Конрад, все еще под впечатлением ее последнего взгляда, пожал плечами:

— Не возражаю, Иосиф Александрович.

Они поднялись на верхний этаж, прошли мимо ряда дверей с табличками и вошли в небольшой, стерильно чистый, с белой