В назначенное время, как и было запланировано вчера, они втроем — он, Фридрих и юрист — подъехали к входу посреднической конторы. Там к нему подошли двое молчаливых серьезных мужчин. Они представились — кто от кого, и кто кем будет являться на этих переговорах. Один из них, назвавшись Николаем Николаевичем, попросил пару минут разговоpa наедине. Они отошли и там Николай Николаевич передал то, чего ему приказал Степан Степанович. Они успели прокачать по своим каналам эту контору. Общее впечатление — она преувеличивает свою репутацию, эффективность, но в провалах и «подставах» не засвечена. С ней, в принципе, можно начинать вести переговоры, но не форсировать события, они проследят за теми, кому будет поручено вести дела по контракту, и за теми, кто имеет доступ к документообороту в конторе. Они уже под контролем. Свои действия Степан Степанович думает подкорректировать после доклада Николая Николаевича и Василия Васильевича Никите. Так и вошли в здание всей командой, к которой присоединился и Владик, заявивший, что, согласно инструкции, он не может оставить Конрада. Правда в кабинет хозяина он не пошел, а остался сидеть в приемной, настороженно оценивая глазами каждого вошедшего и сидящего.
Хозяин конторы Лазарь Моисеевич — холеный, вальяжный господин с явной семитской внешностью удивился многочисленности состава явившейся на переговоры группы. Фридрих, как знающий его пусть и немного, представил каждого. Подумав, гостеприимно «осклабившись» только Конраду, тот любезно пригласил уважаемых, как он надеется, клиентов в комнату переговоров. Еще более он удивился, когда Николай Николаевич вдруг вытащил из кейса какой-то прибор, принялся сосредоточенно обследовать эту комнату. Еще более хозяина поразился, когда тот с висящей над большим столом люстры, за которым собственно и велись переговоры, снял миниатюрную видеокамеру и такой же жучок. Николай Николаевич внимательно их осмотрел и доложил Конраду. Они висят здесь уже больше месяца, свой ресурс исчерпали. Можете вести переговоры, но на всякий случай люстру и другие лампы не зажигать, пока еще достаточно светло и говорить только под «глушилку». С этими словами он вытащил нечто похожее на сотовый телефон. Подумав, вставил его в чашку, вытащенную им из сервиза, находящегося в стенке. Как только Николай Николаевич дал отмашку, Конрад пояснил в конец «ошарашенному» посреднику, что он пришел с конфиденциальным делом и не намерен терпеть какой-либо утечки информации. Поэтому, прежде чем начать вести переговоры, ему нужны гарантии лично от Лазаря Моисеевича. Без них никакие переговоры не могут состояться.
Подумав, хозяин вдруг отослал двоих из своей свиты, оставив только одного. Дождавшись, когда те вышли, сказал:
— Я готов дать устные гарантии о сохранении в тайне всех вопросов и принятых решений для переговоров, подтвердив их затем уже письменно в тексте контракта. Но я вынужден вас, господа, предупредить — в этом случае моя работа будет уже по другим расценкам, более высоким.
Конрад посмотрел на своих советников, те утвердительно кивнули головой. После этого собственно переговоры и начались. Выступил Конрад с изложением сути своего заказа. Говорил недолго, кратко, емко и четко, так как он умел. Лазарь Моисеевич ничему не удивился, по крайне мере внешне, на нём услышанное никак не отразилось. Недолго думая, заявил:
— Да, мы выполняем такие заказы. Но для пользы дела и ускорения выполнения хотелось бы знать перечень предоставляемых документов, выполнены ли они в надлежащей форме и вообще взглянуть на них.
Конрад вновь взглянул на своих советников, те утвердительно кивнули. Повернувшись к Фридриху, предложил тому показать принесенную документацию. Фридрих снял с колен кейс, вытащил увесистую папку, подвинул ее к Лазарю Моисеевичу. Тот, вместе со своим помощником, принялся молча просматривать ее содержимое. Лица их были «непроницаемы», но, когда они через минут сорок закончили просмотр, используя лупу, ультрафиолетовый приборчик, около каждого из них лежало по несколько листков. Лазарь Моисеевич аккуратно подравнял их, положил перед собой и принялся пояснять:
— Вот эти документы, по моему мнению, могут вызвать сомнения у господ из разрешающих, поэтому они нуждаются в замене. Недостатки, которые он лично и его заместитель, господин Коган, обнаружили в представленных документах, они сейчас объяснят уважаемым господам клиентам.
Надо сказать, все их замечания хоть и были, возможно, оспариваемы, но вполне могли быть источником для соответствующих придирок со стороны проверяющих. Конрад посмотрел на Николая Николаевича, Василия Васильевича, внимательно слушающих объяснения Лазаря Моисеевича с господином Коганом, и также внимательно просматривающего отложенные документы юриста, готовившего документы вместе с Фридрихом, принялись было возражать. Советник, слушая их возражения, только одобрительно покачивал головой. Лазарь Моисеевич некоторое время слушал их возражения, развел руками:
— Принимать в этом случае решение — это прерогатива уважаемого господина-клиента. А лично мое дело — предупредить о возможном риске. Свое видение я уже доложил.
Конрад решительно собрал все отложенные документы в один файл. Повернулся к юристу и Фридриху, спросил:
— Все понятно, что надо переделать? Сколько на это потребуется времени?
Поколебавшись, Фридрих озвучил срок:
— Не менее недели.
Конрад повернулся к Лазарю Моисеевичу:
— А Вы за какое время сможете сделать все необходимое, имея под рукой моего помощника и юриста?
Хозяин конторы поднял очи к небу пошлепал губами и объявил:
— Я постараюсь все сделать за сутки. Но это, конечно, за определенную плату.
Николай Николаевич и Василий Васильевич утвердительно кивнули головами.
— Хорошо, на этом и порешили. Тогда следующий вопрос: за какой срок Вы в состоянии оформить сделку?
Снова Лазарь Моисеевич и господин Коган возвели очи к небу, зашлепали губами и после довольно длительного раздумья объявили:
— Не менее недели.
Но Конрад, под отрицательные покачивания головами своих советчиков, твердо ответил:
— Не более трёх суток, а лучше за двое.
Лазарь Моисеевич встрепенулся и начал пространно, хотя и горячо, но как-то невразумительно, убеждать уважаемого господина Клиента, что это никак невозможно. Но, видя его непроницаемое лицо, довольно быстро прекратил и под свои же причитания о том, как он никогда не может ни в чём отказать своим
