– Никто, говоришь? – Бенсон развернулся лицом к Аддингтону, теперь и в его голосе звучало бешенство. – Почему же ты не подумал об этом раньше, а, Джек? Или ты забыл о том, что произошло на Земле Вильчека? Напомнить тебе, благодаря кому мы потеряли навигатора, единственного человека, с помощью которого действительно могли дойти до норвежского спасательного корабля? Не ты ли забрал его с судна и поволок на остров? Зачем ты это сделал, Джек? Объясни мне!

– Он должен был помочь найти моих людей, – заявил Аддингтон. – Без него мы сутки бродили бы по острову в поисках первого отряда. Ты сам слышал взрыв. Мои люди попали в беду, я должен был их найти! Ты хоть знаешь, сколько лет я работал с ними? Тебе известно, что значит потерять в один момент всех, кем ты дорожишь? Ты всего лишь корабельная крыса и больше никто.

– И чем тебе это помогло, – чуть сбавляя тон, спросил Бенсон. – Уилл нашел твоих людей и ты сумел привести их назад?

Аддингтон молчал.

Бенсон поменял положение, ушел из-под дула пистолета и продолжил свой монолог:

– Скажи мне, Аддингтон, стоило ли оно того? Ты потерял много людей, не спорю. Но чем тебе помогла гибель Уилла? Ты хоть понимаешь, как сложно ориентироваться в той гуще островов, в которую вы завели «Свальбард»? Он уже не выйдет оттуда самостоятельно, это я тебе гарантирую. Обратного пути для судна нет. Быть может, они и спаслись бы, если бы у них был другой транспорт. Вернуться туда сейчас означает для нас то же самое, что и для норвежцев. Мы потеряем корабль, он застрянет в ледяных торосах и погибнет. Мы все загнемся, Джек. Неужели ты этого хочешь? Подумай хорошенько, прежде чем отвечать.

– Ты лжешь, просто не хочешь идти туда, поэтому готов наговорить что угодно, любую нелепицу, лишь бы настоять на своем, – произнес Аддингтон, но уже не так уверенно.

– Убери пистолет, Джек, – поняв, что выиграл спор, негромко произнес Бенсон. – Успокойся. Давай попытаемся вместе найти выход из этого положения. Ты ведь хочешь решить проблему, Джек, не так ли?

Аддингтон не ответил. Он смотрел на Бенсона, но мыслями был не здесь, не в рубке капитана. Командир наемников явно что-то обдумывал, и это беспокоило Бенсона.

Наконец-то взгляд Аддингтона ожил, и он осведомился:

– Как далеко мы ушли от нужной точки?

– Примерно на сорок пять миль, – ответил Бенсон.

– Сорок пять миль, – повторил Аддингтон. – Значит, к сроку все равно не успеть. Ладно, черт с ним, пусть будет план Б. Приятно было поболтать с тобой, Бенсон. Веди корабль в Хейден. Я обожаю Аляску! – проговорил предводитель наемников и выскочил из рубки.

Бенсон проводил его недоумевающим взглядом, но останавливать не стал. Пистолет в руках безумца его все еще пугал.

Он сверил курс, вызвал в рубку помощника, сдал ему вахту и отправился в свою каюту. Капитану было о чем поразмыслить.

Стояла глубокая ночь, то самое время, когда на корабле положено бодрствовать только вахтенным. Но в этот раз все было не так. Капитан Риг Юхансен стоял на мостике, хотя особой необходимости в этом не было.

Команда корабля в полном составе собралась в кают-компании. Спать никто не мог. Все думали лишь об одном: как выбраться из того положения, в котором они оказались. Моряки не задавали капитану никаких вопросов. Они просто сидели и ждали.

Именно это терпеливое ожидание и выводило Юхансена из себя больше всего. Если бы члены экипажа возмущались, требовали объяснений, делали какие-то предположения или давали советы, пусть и ненужные, ему было бы легче. Но выносить тягостное молчание, повисшее в кают-компании, он не мог.

Потому-то Юхансен и стоял сейчас на мостике в полном одиночестве. Капитан в сотый раз за последние несколько часов прокручивал в голове недавние события, пытался понять, как получилось, что он, опытный моряк, завел судно в ледяную тюрьму?

Начало всей этой истории было пусть и не спокойным, но хотя бы логичным. На судне произошла авария, отказали все средства связи и навигации. Странно, неожиданно, но такое порой случается.

Потом начался шторм. Событие тоже не из ряда вон. В море такое постоянно случается. Это совершенно нормальное явление.

Помнится, Фолквер настаивал на том, чтобы идти вперед, не меняя курса. Нужно было прислушаться к его словам. Проклятый помощник, как это ни грустно, оказался прав.

Возможно, всего этого не случилось бы, если бы у Рига было больше времени на размышления, но тут появилась та ракета. Первая из многих. Она взлетела над островами архипелага, и Юхансен решил, что это сигнал, адресованный им, их кораблю. Не колеблясь, он изменил курс и повел судно к островам.

Это было его первой ошибкой, но опять же не роковой. Все еще можно было изменить, оставался шанс исправить положение. Если бы только этот самый Фолквер не стоял над душой!

До острова Ла-Ренсьер Юхансен еще как-то ориентировался, более-менее понимал, каким курсом следует судно. Ракеты взлетали в небо с завидной регулярностью. Разве Юхансен мог подумать, что это всего лишь совпадение, пустая случайность? Он был твердо уверен в том, что в море ничего подобного никогда не бывает.

«Свальбард» прошел мимо острова и двинулся дальше. А потом появилось другое судно. Оно находилось настолько далеко, что даже в бинокль невозможно было определить его размер, не говоря уже про опознавательные знаки, четко держало дистанцию, не приближалось и не удалялось.

Фолквер снова зудел над ухом, заявлял, что следовать за незнакомым судном – не самая светлая мысль.

«Мы находимся на чужой территории, – нашептывал он. – Нам неизвестны намерения тех людей, которые управляют этим судном. Почему вы решили, что они ведут нас к спасению?»

Помощник повторял это снова и снова. Юхансен вконец разозлился, выгнал его с мостика и отдал приказ следовать тем же курсом, которым шел неизвестный корабль.

Потом этот самый Фолквер устроил что-то вроде митинга. Он собрал команду в кают-компании и настроил ее против решения капитана. В рулевую рубку, где к тому времени находился Юхансен, прибыла делегация матросов. Они потребовали от него спуститься в кают-компанию и объяснить людям, что происходит.