После того как из тела Рика были извлечены все пули, раны зашиты и перебинтованы, Нортон перешел ко второму наемнику. На этот раз операция прошла быстрее.

Затем док занялся осмотром остальных пациентов.

Долгих три часа он только и делал, что извлекал пули из тел раненых наемников, накладывал швы, делал обезболивающие уколы и подбадривал своих подопечных.

Все это время Аддингтон следовал за ним по пятам. Он следил за каждой извлеченной пулей, за любым наложенным стежком, ловил каждое слово Нортона.

Когда все было кончено, Аддингтон похлопал Нортона по плечу и молча вышел из каюты. Оставаться здесь ему больше было незачем, пришла пора заняться другими делами, оценить создавшуюся ситуацию.

А она была совсем незавидная. Из двадцати четырех бойцов, с которыми Аддингтон вышел на задание, он потерял четырнадцать. Еще двое полностью вышли из строя из-за ранений. Шестеро подранков действовать пока могли, хоть и с оговорками.

Итого получалось, что полностью дееспособных бойцов у него всего-навсего трое. Это включая его самого. Не очень-то густо. А ведь операцию до конца довести все равно придется. Иначе не видать Аддингтону того гонорара, который он должен получить за выполненную миссию.

«Черта с два я позволю этим русским лишить меня заработка. Только не теперь! – зло думал Аддингтон, направляясь на командный пост капитана. – Плевать, что нет людей. Я справлюсь. Нужно всего лишь задержать норвежское судно еще на сутки. Русские не смогут его найти, а я сумею обеспечить все остальное».

Аддингтон поднялся в рубку. У пульта стоял сам капитан. Этот человек не нравился командиру наемников. Он был слишком уж скользким и независимым, но выбирать не приходилось. В столь деликатной операции можно было задействовать только частное судно, а кроме Бенсона на такую авантюру никто не подписался.

– Как дела, капитан? – окликнул его Аддингтон.

– Все в порядке. Погода стабилизировалась, барометр стоит мертво, – развернувшись вполоборота к собеседнику, сообщил Бенсон. – Неприятных неожиданностей не предвидится. У вас как?

– Нортон справился, – сообщил Аддингтон. – Этот парень провел две сложные операции и четыре незначительные. Можно надеяться, что мои парни скоро будут в норме. Он прирожденный хирург. Скажите ему об этом при удобном случае.

– Непременно, – пообещал Бенсон. – Я всегда знал, что у Нортона большое будущее. Славный парень.

– Согласен, – ответил Аддингтон.

Они помолчали, наблюдая за тем, как судно рассекает волны.

– Проголодались? – спросил Бенсон. – У кока все поспело. Можете подкрепиться. Я распорядился, чтобы для тяжелораненых приготовили легкую пищу. Как только Нортон позволит, мои люди их накормят.

– Спасибо, Бенсон, я учту твое предложение, – ответил Аддингтон. – Где мы сейчас? Далеко еще до места?

– Успеете и поесть, и выспаться, – сообщил Бенсон. – Мы и трети пути не прошли.

Как ни был утомлен Аддингтон, но слова Бенсона его насторожили. Он помнил, что они оставили норвежское спасательное судно дрейфовать в зоне скопления островов архипелага и до Земли Вильчека добрались довольно быстро.

«Теперь же капитан почему-то утверждает, что не пройдено и трети пути. Как такое могло быть? – недоумевал командир наемников. – Неужели я потерял счет времени? Мне казалось, что прошло несколько часов. На самом деле это не так? – Он бросил взгляд на циферблат наручных часов. – Нет, все верно, прошло уже больше трех часов с того момента, как корабль отошел от берега Земли Вильчека. Значит, дело не во мне».

– Ты ничего не путаешь, капитан? – В голосе Аддингтона явно слышалась угроза. – Треть пути до чего?

– Расслабься, Джек, – не меняя позы, произнес Бенсон. – Я сказал то, что хотел, и ничего не путаю.

– Треть пути до чего? – повторил вопрос Аддингтон. – Какой курс ты держишь, ка питан?

– Единственно приемлемый, – спокойно ответил Бенсон.

– Приемлемый для тебя?

– Для всех, Джек. Единственно приемлемый для каждого из нас, – заявил Бенсон. – И не нужно тут стоять с угрожающим видом. Твои сдвинутые брови ничего не изменят.

– Куда ты ведешь судно, Бенсон? – спросил Аддингтон, уже догадываясь о том, какой будет ответ.

– Я надеялся, что этот вопрос возникнет у тебя несколько позже, но раз уж ты настаиваешь, то я, так и быть, отвечу. Мы идем в Барроу.

– Куда?.. Ты сказал «в Барроу»? – Аддингтон на мгновение потерял дар речи.

– Да, Джек, ты не ослышался. Мы идем в Барроу. Впрочем, если тебе не нравится Барроу, то мы можем причалить и в Хейдене. Это порт на Аляске, если ты не в курсе. Тебе ведь нравятся эти места, не так ли, Джек?

– Ты сошел с ума, – обретя дар речи, прокричал Аддингтон. – Немедленно разворачивай судно! Никакой Аляски! Мы должны выполнить миссию, порученную нам!

– Это твои проблемы Джек. Я же ничего никому не должен. А знаешь, почему так? – спокойно произнес Бенсон. – Все дело в том, что я не подписывался на боевые действия. В отличие от тебя, полагаю.

– Ты подписался на то, чтобы доставить нас туда, куда тебе прикажут, – отчеканил Аддингтон. – И ты выполнишь свои обязательства. Разворачивай судно, живо!

– И не подумаю. Неужели ты считаешь, что вернуться – хорошая идея? Если так, то ты еще больший безумец, чем я думал.

– Разворачивай судно! – рявкнул Аддингтон, выхватил из-за пояса пистолет и направил его на Бенсона.

Тот отпрянул назад. В глазах Аддингтона плясал адский огонь.

«Он сошел с ума, – меланхолично подумал Бенсон. – Целиком и полностью».

– Послушай, Джек, не стоит так нервничать, – как можно спокойнее произнес капитан. – Все будет хорошо. Мы дойдем до ближайшего порта, там есть настоящие медики. Они окажут квалифицированную помощь твоим людям.

– Им не нужна помощь, Бенсон. В данный момент она требуется тебе, только вряд ли ты ее получишь, – зловеще улыбаясь, произнес Аддингтон. – Видишь ли, приятель, передо мной стоит определенная задача, и я намерен ее выполнить. С твоей помощью или без таковой, решать тебе. Хочешь схлопотать пулю и присоединиться к моим парням, которые находятся на попечении дока, дело твое. Но прежде ты повернешь судно и направишь его к тому месту, где стоит корабль норвежцев. Это не обсуждается, Бенсон. Если ты пока не понял, я поясню. От успеха этой операции зависит слишком многое. Никто