городской дизайн²¹. Рецепт планирования квартала Дуани и Платер-Зиберг нашли в изученных ими крупных и маленьких городках. Идеальным примером такого города послужила Александрия, штат Вирджиния. Этот город строился примерно в то же время, что и Гринвич-Виллидж, поэтому там были использованы те же принципы – «6 фундаментальных правил, которые отличают его от пригородов»²². Неудивительно, что этот рецепт звучал практически так же, как и у Джейкобс. Первое: в комплексе имелся «четкий центр», где сосредотачивалась вся «цивилизованная деятельность – коммерция, культура и управление». Второе: все «основные потребности повседневной жизни» можно было бы удовлетворить в пяти минутах ходьбы от жилья, необходимость в машине практически отпадала. Третье: уличная сеть должна состоять из небольших кварталов – подобная «сплошная паутина» упрощала пешее перемещение и делала его приятным. Четвертое: улицы должны быть «узкими и многофункциональными», с широкими тротуарами, параллельными парковками и броскими витринами магазинов, что обеспечивало бы медленную скорость машин и насыщенную жизнь пешеходов. Пятое: архитектура должна быть разнообразной, хотя и «вовсе не лишенной дизайнерской идеи», чтобы различные типы зданий, имеющие разное назначение, сочетались друг с другом, причем сочетание это определялось типом построек, а не их назначением. Шестое: в комплексе отводилось «особое место для особых зданий», таких как церкви и общественные центры, которые «символизировали коллективную идентичность и устремления сообщества». И, наконец, как и Джейкобс, архитекторы считали необходимым, чтобы их правила стали «ключом к активной уличной жизни… и город жил 24 часа в сутки» – а это позволило бы городам соперничать с пригородами²³.

Для Сисайда DPZ составила градостроительный кодекс, основанный на 6 александрийских правилах, учитывающих индивидуальные особенности конкретного места. Проблема заключалась в том, чтобы написать набор правил, которые допускали бы разнообразие, но в то же время устраняли сочетание несовместимого: невообразимые жилые здания, построенные над уличными парковками, к примеру, или здания, расположенные слишком далеко от улицы, словно в пригороде. Кодекс был призван обеспечить разнообразие и спонтанность в четко определенных границах. Создавать правила для самоорганизующегося города – настоящий парадокс. Джейкобс всегда призывала к изучению правил «организованной сложности». Главный вопрос заключался в том, как определить эти границы. Для этого дизайнеры использовали концепцию «типа» зданий, которую они позаимствовали в идеях британского архитектора Алана Колхауна, а также у Леона Крира. Они анализировали физические характеристики – высоту, массивность, этажность, расположение относительно улицы, тротуаров и фасадов. Все эти факторы сильно влияют на наилучшее использование здания, но не определяют его. Гарантируя «согласованность уличного ландшафта», кодекс «совмещал здания разного назначения»²⁴. Каждый район Сисайда относился к одному или нескольким из восьми типов, и каждый тип был начерчен максимально просто и визуально доступнее, чем те цифры и слова, которыми пользовались в муниципальных кодексах. Тип никоим образом не определял «стиля» – стиль в большей степени был связан с материалами, украшением, пропорциями и углами. Но, поскольку застройщик Дэвис хотел совершенно определенную местную архитектуру, компания DPZ составила дополнительный архитектурный кодекс, в котором оговаривались строительные материалы (деревянный сайдинг, двери и окна; металлические крыши) и некоторые пропорции (двускатные крыши и квадратные или вертикальные, а не горизонтальные окна). Это позволяло обеспечить согласованность, но не однообразие застройки. Другой пример: дома, расположенные близ песчаных дорожек, должны были иметь белые деревянные ограды, но не такие же, как у других домов в этом же квартале. Специально оговаривалась возможность строительства дворовых построек для самого разного использования – то есть обеспечения экономического разнообразия (как в принципе «старых зданий», предложенном Джейкобс).

Процесс анализа дизайна был разработан, но любое предложение, которое удовлетворяло критериям кодекса, могло продвигаться без дополнительных разрешений. Компания рассчитывала добиться «согласованного урбанизма», и в Сисайде Дуани и Платер-Зиберг это прекрасно удалось. Их город представляет собой смешение стилей (викторианский, стиль рыбацких хижин Флориды, неоклассический, смягченный постмодернистский) и форм. Разнообразные смотровые башни стали неожиданным, но очень популярным элементом. Все задуманные качества «сообщества» проявились в повседневном использовании. В Сисайде больше ходят, чем ездят, и все общественные пространства используются в полной мере. Поскольку прокладывать собственные дорожки через дюны жителям домов, расположенных в первой линии, запрещено (их обитатели должны пользоваться общими дорожками), пляж остается общественным. Благодаря этому стоимость земли вдали от пляжа остается более высокой, чем на набережной, – необычная ситуация для побережья, где несбалансированная стоимость земли заставляет застройщиков возводить небоскребы и дома-пластины прямо на набережной, полностью блокируя панораму и доступ.

Успех Сисайда подвиг компанию DPZ к новым проектам, среди которых можно отметить Кентлендс в Гайтерсберге (1988), Мэриленд. Площадь этого проекта, осуществленного в пригороде Вашингтона, составила 142 гектара. Он весь застроен домами в колониальном стиле и таунхаусами. Еще один интересный проект – изолированный курортный район Виндзор (1989), Флорида, площадью 168 гектаров. В том же стиле работали и другие архитекторы и градостроители. В 1986 году в Сан-Франциско градостроитель Питер Кэлторп вместе с Симом ван дер Рином опубликовал книгу «Устойчиво развивающиеся города». В ней архитекторы предложили концепцию «пешеходных карманов» – пешеходных кварталов смешанного использования, связанных с другими регионами общественным транспортом. Греческий архитектор Стефанос Полизоидес, который прибыл в Калифорнию в 1973 году, чтобы преподавать в университете Южной Калифорнии, был просто очарован жилыми комплексами с внутренними двориками Лос-Анджелеса, возведенными в 20–30-е годы. Эти дома копировали традиционную испанскую застройку, но были адаптированы к условиям Калифорнии начала ХХ века: обычно это были одноэтажные съемные коттеджи, построенные вокруг линейного внутреннего двора или дороги. Они обеспечивали ощущение приватности и зелени даже в плотной городской застройке. Полизоидес тщательно изучил сохранившиеся дома и в 1982 году выпустил книгу «Дома-атриумы». В ней он впервые анализирует необычную форму жилья как особый тип. В Калифорнии Полизоидес познакомился с архитектором Элизабет Мьюл. В 1990 году они поженились и начали вместе работать в Пасадене, создавая архитектурные проекты в стиле лос-анджелесских домов-атриумов и в средиземноморском стиле.

Застройщики всей страны почувствовали потребность рынка в альтернативах традиционному пригородному жилью. Они стали сотрудничать с этими и другими архитекторами в строительстве зданий высокой плотности, в том числе и таунхаусов. Плотность заселения составляла 18–24 единицы на 0,5 гектара, то есть в пять-десять раз выше, чем при стандартной застройке семейными домами. При строительстве дуплексов и триплексов плотность застройки составляла 8 единиц на 0,5 гектара, то есть вдвое выше застройки семейными домами, но при этом дома выглядели очень похожими на семейные²⁵. Поскольку пригородная застройка уже вызывала серьезные беспокойства в связи с ее влиянием на окружающую среду и здоровье общества в целом, поскольку расходы на создание инфраструктуры были очень высоки, подобный подход стал частью того, что Джеймс Говард Кунстлер, автор настоящего антипригородного манифеста, книги «География Никуда» (1993), назвал «кампанией по спасению природы,