Тихо взвизгнув, паренек стал оседать на пол, оставляя на обоях кровавую полосу.
«Сука... — подумал я невольно. — Вот и воспользовался шансом начать все сначала. Ага, новая праведная жизнь во искупление прежних грехов. Твою ж мать...»
Было ли мне его жалко? Пожалуй, нет. Никто не просил парня совать свой нос туда, куда не надо. Лишь только собственная глупость и желание заработать еще пару монет. Так что...
— Идти можешь? — Кет обернулась, ее глаза сверкнули огнем. — Жорж!
Я понял, что если сейчас не встану, навсегда останусь в номере.
— Да.
— Бери, и уходим, — она сунула мне в руку портфель и подтолкнула к выходу. — Возьми меня под руку. Буду тебя поддерживать. Живо...
Уже в коридоре мы нос к носу столкнулись со степенной пожилой парочкой. Сухой, отчаянно усатый старичок, судя по выправке, бывший военный, замедлил шаг и восторженно вытаращился на Кет, но его спутница, чопорная старушенция в старомодной, но все еще шикарной шляпе, увенчанной пучками страусиных перьев, презрительно хмыкнула и потащила супруга дальше, словно буксир пустую баржу.
Я про себя облегченно выдохнул, уже успев попрощаться с почтенной парой. Вот и славно. И так грязно сработали. А Кет не стала бы церемониться и с этими.
Коридор...
Горничная в накрахмаленном кружевном переднике...
К счастью, пальто черного цвета и кровь на нем не очень заметна. Особенно в свете тусклых ламп. Черт... Еще один служка в шитой серебром малиновой ливрее. Ничего не замечают или делают вид?
Лестница...
Млять, не упасть бы...
Наконец, дверь!
Холодный воздух ударил в лицо. Сразу стало гораздо легче. Сознание перестало уплывать, очертания предметов снова наполнились резкостью.
«Ну не мое это... — стучало в голове. — Не мое. Так всегда бывает, когда путаешь рамсы и берешься за дело не по масти. Напортачил, как дворовой гопник, как левый фраер, твою мать... »
Едва мы выскочили во двор, как к служебному входу подкатил черный «ситроен». С водительского места вышел худой высокий мужик в сером пальто и, тщательно делая вид, что не замечает нас, открыл пассажирскую дверцу, выпуская девушку в пестром восточном наряде и с прикрытым покрывалом лицом.
«Успели, сука... — подумал я, с трудом перебирая ватными ногами. — Успели... »
— Я поведу... — прошипела Кет, заталкивая меня в машину. — Живо... — потом сбросила деревянные сандалии и прыгнула за руль.
Едва я угнездился на сиденье, «фордик» дернулся и во всю мощь своих двадцати лошадиных сил рванул с места.
Я быстро схватил опасную бритву и несколькими движениями сбрил щегольские усики, каким-то чудом умудрившись не порезаться. Потом смочил платок спиртом из бутылочки и стал стирать с лица грим.
Но тут Кет не справилась с управлением и на повороте зацепила торговые ряды на какой-то площади. Пришлось бросить все и уцепиться обеими руками за переднее сиденье.
С грохотом отлетела в сторону тележка с тыквами. Вовремя отскочивший в сторону уличный торговец визгливо заблажил, грозя нам вслед кулаком. Пузатый водонос в расшитой узорами меховой жилетке оказался не таким проворным и, лязгая многочисленными бронзовыми стаканчиками на сбруе, покатился по мостовой. Истошно заверещали прохожие, разбегаясь по сторонам. Не знаю, что они подумали, но взбесившийся тарантас с его мертвенно-бледным водителем в саване за рулем, наверное, смотрелся как колесница апокалипсиса с самим Иблисом на облучке. Или как там мусульманского дьявола называют?
— Какого хрена?! — рявкнул я, шипя сквозь зубы матюги при каждом толчке. — Угомонись, ты сейчас полгорода передавишь...
Кет послушно сбавила ход, и я получил возможность наспех стянуть раны. Как выяснилось, клятый курьер, помимо того, что насквозь пробил мне трапециевидную мышцу, едва не зацепив подключичную артерию, так еще повредил бок, правда не серьезно, вскользь. И когда успел? Я в пылу схватки ничего не заметил. Ну хоть жив остался.
Наконец Кетеван загнала машину в узкую улочку, к счастью пустынную, после чего мы принялись лихорадочно переодеваться.
С шипением полыхнула спичка. Промасленная тряпка огненным метеором полетела в салон. Едва мы свернули в переулок, как позади в небо взвился окутанный чадным дымом столб пламени.
В квартале поднялась паника, сознательные граждане ринулись тушить пожар, так что на этом фоне нам не составило особого труда смешаться в толпе, а потом доехать на трамвае до квартиры Кетеван.
По лестнице Кет в буквальном смысле втащила меня на себе. Едва переступив порог, я без сил повалился на диван. Сил не осталось даже сбросить пальто. Кетеван заперла дверь и вошла вслед за мной в комнату. Я только сейчас заметил, что ее лицо искажено гримасой боли, а сама она сильно прихрамывает и держится рукой за бок.
— Что с тобой?
— Пока не знаю... — качнула Кет головой и достала из серванта бутылку виски. — Бок сильно болит. Наверное, ребра сломаны.
Мне тут же стало немного стыдно. За все это время Кет ничем не выдала, что ей больно. Железная баба, черт побери. Сложись по-другому обстоятельства, пожалуй, я... Хотя о чем тут говорить. Обстоятельства уже сложились и пересмотру не подлежат.
— За тебя! — Кет отсалютовала мне бутылкой и сделала пару глотков прямо из горлышка. — Если бы не ты...
— Если бы да кабы, во рту бы выросли грибы... — я отобрал у нее бутылку и основательно приложился сам. — Бывает.
— Бывает, — послушно согласилась Кет и, хихикнув, попросила: — Помнишь, как ты в туалетной комнате на корабле стихи декламировал? Можешь еще?
— Ну не знаю... — я немного подумал и выдал:
Смотрит герой на заснеженный лес,
Смотрит и думает: Вот же залез!
Если б я знал, что так будет печально,
Лучше бы, может, я раньше отчалил?
В море утоп бы, замерз бы на поле,
Иль в эмиграции... или в Херсоне?
Сразу бы помер — иль в рай, или в ад!
А так вот болтаться — чем виноват?
Вот же накаркал, мол, шанс чтоб сначала.
Словно один раз прожить было мало.
Вот и допрыгался, дери его мать...
Нет бы попроще чего пожелать!..[54]
— Браво, браво! — Кет захлопала в ладоши и весело расхохоталась. — А при чем здесь заснеженный лес?
— Не знаю, к слову пришлось, — я сделал еще глоток и отдал виски Кет.
— Ты хотел начать все сначала? — уже серьезно поинтересовалась она.
— Да... нет... — неожиданно смешался я. — Не знаю. Может быть...
— Мы еще вернемся к этому разговору, — пообещала Кет и, прикоснувшись к моему плечу, сказала: — Сильно он тебя? Давай посмотрю...
После перевязки стало легче. Гораздо легче. Не знаю, в чем дело: в ее
