– Даже если и так, в чем я сомневаюсь, Диана, для чего понадобилось убивать его?

– Для чего? – гневно вскричала девушка. – Потому что он умирал недостаточно быстро, чтобы эта женщина достигла своей цели. Она не убивала его сама, если ее алиби действительно выглядит надежным, но она наняла для этого Ферручи.

– Ты забываешь о том, что Ферручи тоже подтвердил свое алиби.

– Оно у него очень сомнительное, – с презрением заметила мисс Рен. – Ты до сих пор не задал этому доктору Джорсу тех вопросов, которые должен был. Поезжай в Лондон, Люциан, разыщи его в Хэмпстеде и узнай, находился ли Ферручи в его доме в восемь часов вечера в канун Рождества. Только тогда я поверю в то, что он невиновен; до той же поры я буду считать его орудием в руках Лидии.

– Джорс утверждает, что Ферручи был с ним в его доме в момент совершения убийства.

– И ты ему веришь? Быть может, Ферручи сделал так, что доктору было выгодно солгать. Но даже если все обстояло так, как он говорит, то присутствие Ферручи в доме на Джерси-стрит доказывает: он знал о том, что должно случиться в ту ночь, и, не исключено, договорился с кем-то другим, чтобы тот совершил убийство. С какой стороны ни посмотри, они с Лидией замешаны в преступлении.

– Говорю тебе, это решительно невозможно, Диана, – заявил Люциан, уже отчаявшись разубедить ее. – Весь этот злодейский замысел, который ты предполагаешь, больше похож на те, которые встречаются в романах, а не в реальной жизни…

– В реальной жизни, – перебила его Диана, – случаются вещи куда более невероятные, чем те, что рождаются в воображении. Да возьми хотя бы наш с тобой разговор – он начался со слов любви и брачных обетов, а заканчивается обсуждением убийства. Но вот что я тебе скажу, Люциан: если ты действительно меня любишь и хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, то должен докопаться до правды. Выясни, действительно ли убитый – мой отец, потому что, судя по твоему рассказу об отсутствующем мизинце, я не верю, что это он. Выследи убийцу и узнай, не тот ли он, кого я подозреваю – то есть Ферручи, – и, если сможешь, выясни, какое отношение к этому черному делу имеет Лидия. Сделай это, и я стану твоей. А если откажешься, я никогда не выйду за тебя замуж!

– Ты поставила передо мной невыполнимую задачу, – со вздохом сказал возлюбленной Люциан, – и я даже не знаю, с какой стороны к ней подступиться.

– Могу дать тебе совет, – ответила Диана. – Поезжай в Лондон и дай объявление в газетах с предложением о вознаграждении за любую информацию о моем отце. Он среднего роста, у него седые волосы, выбритое лицо и шрам на…

– Но ты описываешь убитого, Диана.

– Он не лишался мизинца, – продолжала Диана, словно не слыша его. – Если мой отец скрывается из страха перед Лидией, то придет ко мне или тебе по этому объявлению.

– Но в таком случае он должен был видеть сообщение о своей насильственной смерти в газетах, если он жив, – возразил Люциан, прибегнув к последнему доводу.

– Мой отец слаб рассудком и, не исключено, попросту испугался обнаружить себя в самый разгар всех этих перипетий. Но если ты укажешь в объявлении, что я, его дочь, вернулась в Англию, он приедет ко мне, потому что знает: со мной ему ничего не грозит. Кроме того, навести доктора Джорса и выясни, сказал ли он правду насчет Ферручи.

– И что потом?

– Потом, когда ты все сделаешь, мы посмотрим, что из этого выйдет. Обещай мне, что исполнишь то, о чем я прошу.

– Обещаю, – сказал Люциан и взял ее за руку. – Но ты отправляешь меня на охоту за призраками.

– Очень может быть, Люциан, но сердце – предчувствие или инстинкт, называй это как тебе будет угодно, – подсказывает мне обратное. А теперь давай вернемся в дом.

– Мы скажем мисс Барбар о нашей помолвке? – робко поинтересовался Дензил.

– Нет; ты не станешь рассказывать о ней никому, пока мы не узнаем правду об этом злодейском преступлении. А когда это случится, Люциан, ты убедишься, что мой отец жив, и он будет присутствовать на нашей свадьбе.

– Я сомневаюсь в этом… очень сомневаюсь.

– А я уверена, – ответила Диана и, взяв своего возлюбленного под руку, направилась вместе с ним к дому.

Словом, сватовство получилось очень странным. Мисс Барбар уже собиралась поздравить их, когда они вошли, наивно полагая – поскольку предоставила им весьма подходящий шанс, – что Люциан сделал девушке предложение. Но Диана выглядела настолько неприступной, а Люциан – таким удрученным, что старая гувернантка предпочла промолчать.

Немного погодя, когда любопытство взяло верх над благоразумием и опасением обидеть свою воспитанницу, она все-таки поинтересовалась у нее, поговорил ли с ней Дензил.

– Да, – ответила Диана, – поговорил.

– И ты отказала ему? – в отчаянии воскликнула старушка.

– Нет.

– Значит, ты сказала «да», дорогая моя?

– Я сказала ему достаточно, – осторожно отозвалась Диана. – Прошу вас, не расспрашивайте меня далее, мисс Барбар. Мы с Люцианом хорошо понимаем друг друга.

«Она называет его по имени, – подумала про себя умудренная опытом старая женщина, – а это хороший знак. Но она не желает говорить о своем счастье, и это плохо». После этого с помощью различных уловок мисс Барбар продолжила попытки выведать, как на самом деле обстоят дела у влюбленных. Но если она обладала умением задавать нужные вопросы, то Диана не менее ловко уклонялась от ответов на них, и мисс Барбар не удалось узнать ничего сверх того, что уже рассказала ей воспитанница, то есть совсем немного. Люциан еще сильнее озадачил ее тем, что уже на следующий день отбыл в Лондон, и на его симпатичном лице было написано уныние, причем старой женщине он так и не смог толком объяснить причину своего внезапного отъезда.

Итак, мисс Барбар вынуждена была пребывать в полном неведении относительно успеха или неудачи Дензила, равно как и не смогла выяснить, состоится ли брак, устроить который она старалась всеми доступными ей способами. На том и закончился визит Дензила в Бервин-Манор.

Тем временем Люциан с тяжелым сердцем вернулся в Лондон. Он даже не представлял себе, как подступиться к решению задачи, которую поставила перед ним Диана. Поначалу он решил было последовать ее совету и дать объявление в газетах, но потом, по некотором размышлении, счел, что толку от этого не будет, поскольку если уж Рен – предполагая, что он жив и прячется, – не обнаружил себя после ложного сообщения о своей смерти, то наверняка затаится и после этого объявления, которое может оказаться ловушкой.

Затем Люциан задался вопросом, нельзя ли вскрыть могилу, чтобы Диана могла проверить, кому