– И ты думаешь, король на такое согласится?

– Постараюсь его убедить.

Это будет непросто, учитывая, что они почти не разговаривали.

Джордж фыркнул:

– Кромвель этим точно не станет заниматься. Он сделает короля богатым и тем добьется больших милостей для себя.

– Кромвель забрал себе слишком много власти.

– Боюсь, его могущество превосходит твое.

– Пока я снова не забеременею.

– Ты полагаешь, у тебя есть шанс забеременеть? Анна, я вижу, какие у тебя отношения с королем.

Она не заплакала.

– Не беспокойся, я заставлю его вернуться ко мне. И тогда Кромвелю лучше будет поостеречься, потому что я найду способ с ним управиться!

– Вперед, сестрица! – зааплодировал Джордж.

Желая накопить сокровища на Небе и надеясь, что вместе с Генрихом, Анна проводила дни за совершением добрых дел, которые обеспечат ей спасение и улучшат ее счеты с Господом. Каждую неделю она раздавала бедным милостыню и кучи одежды, сшитой вместе с придворными дамами. Снабжала вдов и обедневших домохозяев, выделяя им средства на покупку скота и прочей домашней живности. Не страшась обидных выкриков, посещала города и веси, посылая вперед своего подателя милостыни, чтобы тот узнал у приходских властей, есть ли в округе нуждающиеся семьи. Когда Анна прибывала на место, то выдавала деньги на их поддержку.

Она помогала бедным студентам, обеспечивая им возможность получать образование. И даже оказала поддержку незаконнорожденному сыну Уолси, когда тот вернулся из Падуанского университета, не имея в кармане ни пенни. Благодаря ее письменному обращению к королю Франциску получил свободу заключенный в тюрьму как еретик французский гуманист Николас Бурбон. Когда он прибыл в Англию, Анна сделала его наставником своего племянника Генри Кэри.

Бурбон не находил слов, чтобы выразить свою вечную признательность:

– Ваша милость, вы одна из возлюбленных чад Господа!

Анне очень хотелось бы в это верить. Несмотря на множество благих дел, ее все равно ненавидели, и она это знала.

Генрих редко посещал Анну в эти дни, но как-то пришел в ее покои и сообщил, что наконец уговорил короля Франциска начать переговоры о браке Елизаветы с его сыном. Это известие подбодрило Анну, ведь если бы король намеревался развестись с ней, то не стал бы заниматься устройством замужества их дочери.

Но однажды, когда она отдыхала в своем личном саду с книгой в руках – у ног спал Уриан, а вокруг на траве расположились болтающие и смеющиеся дамы, – за высокой живой изгородью послышались голоса.

– Заглядывая в будущее, люди надеются на леди Марию. – (Анна узнала голос Кромвеля!) – Принцессе Елизавете нет еще и двух лет, и, если что-нибудь случится с королем, у Марии гораздо более реальные шансы на то, чтобы занять и удержать за собой трон. Я принял решение оказать поддержку Марии, что будет соответствовать интересам всех.

– Рад слышать, господин секретарь, – произнес в ответ Шапуи. – Кто-то должен отстоять права принцессы. Многие не признают ребенка Леди законным.

– Это мне прекрасно известно. Я ищу возможность внести изменения в Акт о престолонаследии, чтобы назвать наследницей короля Марию.

Да как он смеет! Это измена! Анна подскочила, бросила книгу и выбежала из сада. Завидев приближающуюся к ним разгневанную королеву, мужчины в испуге замерли, потом Кровель опомнился и низко поклонился, а Шапуи пошел прочь, не удостоив ее приветствием.

– Вы предатель! – дрожа от ярости, накинулась на Кромвеля Анна. – Я сниму вашу голову с плеч! Что вы говорили о поддержке леди Марии? Отрицать права моей дочери на титул – это измена, вам ли не знать.

Кромвель сохранил невозмутимость:

– Мадам, как главный министр короля, я должен смотреть на вещи прагматично. Не дай Бог, но, если король умрет, двухлетняя девочка не сможет взять вместо него в свои руки бразды правления.

– Кажется, вы кое о чем забыли. Его милость распорядился, что в подобном случае – пока Елизавета не войдет в возраст – абсолютной властью в королевстве буду обладать я.

Лицо Кромвеля осталось бесстрастным.

– И ваша милость полагает, что лорды согласятся видеть вас регентшей? Мадам, вы не продержитесь и четверти часа. Поверьте, я говорю как друг, желающий вам добра.

– Поиски способов лишить мою дочь законных прав, по-вашему, дружеский акт?! Вы превышаете свои полномочия, господин секретарь. Король должен об этом узнать!

Кромвель пожал плечами:

– Полагаю, вы поймете, что он тоже придерживается прагматичного взгляда на вещи. Ему известно, что я принимаю интересы этого королевства близко к сердцу.

– Посмотрим! – крикнула Анна.

Генриха она нашла в его личных покоях, он что-то искал в шкафах. На полу валялись собачьи поводки, теннисные мячи и скрученные в рулон карты.

– Подождите минутку, Анна, я ищу план военных укреплений Кале. Скоро поеду туда с инспекцией. – Наконец король выпрямился, держа в руках большой свиток. – Ну что там у вас?

Она передала слова Кромвеля.

– Он изменник, и его следует наказать! – потребовала Анна.

Генрих устало сел, поглаживая бороду:

– Он самый способный человек во всем королевстве и очень мне полезен. Не хотелось бы терять его. Если он говорил подобное мессиру Шапуи…

– Если? – перебила Анна. – Я сама слышала это так же ясно, как слышу вас!

– Мадам! – Взгляд короля заставил Анну умолкнуть. – Я не сомневаюсь в том, что господин Кромвель говорил так из сильного желания обеспечить в будущем безопасность королевства. Вы же пока не родили мне сына.

– Это не моя вина. И я не могу поверить, что вы остаетесь глухи к его предательству.

– Мадам, не в вашем положении предъявлять претензии. А теперь идите и оставьте меня в покое. У меня есть дела.

Анна проглотила слезы:

– Как я могу родить вам сына, если вы не приходите на мое ложе?

– Я приду к вам позже, – сказал Генрих таким тоном, что это прозвучало скорее угрозой, чем обещанием.

Он пришел, как и говорил. Анна изо всех сил старалась быть соблазнительной и приветливой, надела полупрозрачную ночную рубашку и лежала на постели с рассыпанными по подушке длинными волосами. Генрих буркнул что-то в качестве приветствия, забрался в постель и, не снимая ночной рубашки и не произнеся ни слова, совершил действия, необходимые для того, чтобы она забеременела. Полежав немного рядом, чтобы отдышаться, король поднялся и собрался уходить. К тому моменту Анна уже отвернулась и беспомощно плакала, не заботясь о том, слышит он или нет.

Внезапно она ощутила на своем вздрагивающем плече руку Генриха.

– Анна? Простите, если я был резок. Возможно, вы не виноваты в гибели наших сыновей, а вина лежит на мне? Может быть, я чем-то прогневил Бога? Признаться, я так зол, так смущен и расстроен. Я человек прямой и открытый, иногда грубый. – Он вздохнул. – Удивляюсь, что с нами случилось. Где мы потеряли друг друга?

Анна повернулась к нему, села в постели и вытерла глаза:

– Я думала, вы вините меня в смерти наших сыновей, что из-за этого я утратила вашу любовь. И когда я увидела, что вы любите других, сердце