"Если бы я выступил об этом в Палате, все назвали бы это уткой, но когда правительство нажало на все пружины, то пусть эти негодяи получат, по крайней мере, несколько дней тюрьмы, черт побери, их грязные души!"

Депутат французской республики рассказал о забавном аспекте этого дела. Очень сдержанный представитель Огненных крестов пришел к нему и объяснил, как они планируют наказать своих клеветников. Они слышали слухи о том, что мсьё Блок-лесс собирает информацию по этим вопросам, и они хотели добавить её к своей собственной и представить все это правительству. Сначала Джесс не захотел доверять этому человеку, но тот сумел убедить депутата в своей добропорядочности. Он хотел информацию так сильно, что предложил за неё заплатить, и Джесс фактически продал копию своих заметок за десять тысяч франков, самый неожиданный вклад в фонд коммунистической кампании. "С миру по нитке — голому рубашка", — сказал он. А Ланни ответил еще более острой поговоркой: "Крайности сходятся!"

Хофман знал, где искать замки, и он нашел коллекцию древних египетских хитроумных устройств, которые дилер держал в надежде, что ими когда-нибудь заинтересуется какой-нибудь богатый американец. Хофман рассказал об этом Ланни, и этот богатый американец заинтересовался. Оказалось, что строители пирамид разработали такой хороший замок, что никто никогда не смог придумать лучше. Единственное отличие заключалось в том, что современные производители замков имели в своём распоряжении стали и точные инструменты, в то время как египтяне имели только древесину. Хофман пояснил:

"Они запирали двери длинным полым засовом и скобой из тика, самым крепким деревом, который они могли найти. В верхней части скобы, они устанавливали несколько свободных штырей, которые падали в соответствующие отверстия в засове и удерживали его на месте. Ключ был плоской палкой из дерева, как правило, тридцать или тридцать пять сантиметров длиной для уличной двери, с колышками на конце, соответствующим штырям в засове. Для того, чтобы открыть дверь, египтяне втыкали ключ через круглое отверстие в стене, поднимали штыри, пока они не очистят болт, затем отодвигали засов, потянув за ключ, который удерживал его колышками, торчащие в отверстиях засова. Египетские слесари носили свои готовые ключи на своих плечах, как вязанки хвороста".

"Что хочет этот дилер за свою коллекцию?" — спросил Ланни.

— Он хочет шестьдесят тысяч франков, но это гораздо больше, чем я позволил бы вам потратить на меня.

"Я бы легко заплатил это", — сказал сын владельца Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, в чьих карманах деньги долго не задерживались. — "Но вы можете быть уверены, что ваш дилер не ожидает получить запрашиваемую цену даже не от американца. Предложите ему тридцать тысяч".

— Я предложил тридцать пять, и он смеялся надо мной.

— Вы дали ему свое имя и адрес?

— Да, и я сказал ему, что уезжаю в Нью-Йорк через несколько дней.

— Потерпите немного. Он надеется получить пятьдесят тысяч, но согласится на сорок. Но не называйте цену больше тридцати пяти, пока не посоветуетесь со мной. Помните, что я покупаю и продаю произведения искусства в этом городе около пятнадцати лет.

Хофман принял совет и купил коллекцию за тридцать восемь тысяч франков за деньги Ланни. Он принес замки домой и разложил их на кровати и объяснил их своему другу. Они были использованы, без сомнения, в зернохранилищах или других сокровищницах дома какого-то богатого египтянина, возможно, фараона почти три тысячи лет назад. Они были тщательно очищены, и до сих пор работали, и Meister-Schlosser был в восторге от них, как ребенок от большой куклы, которая закрывает глаза, когда её кладут на спину вниз. Когда эти двое расставались, это было на самом деле "до свиданья", а не "прощайте". Хофман сказал: "Если у вас когда-нибудь будет что-нибудь, романтичное и развлекательное, как последнее задание, то обязательно дайте мне знать". Он усмехнулся и добавил: "Когда я был мальчишкой, мы привыкли говорить такие вещи, как это, и заканчивали: 'А, вот и нетушки!' "

КНИГА ЧЕТВЁРТАЯ

Среди волков[49]

Глава четырнадцатая

Звон гиней[50]

I

Робби Бэдд прибыл в Париж. На борту парохода он получил известие об аресте де Брюинов, а в поезде, идущим из порта, получил газеты и полностью ознакомился с состоянием дел. Французская полиция арестовала сто или более заговорщиков, и, по крайней мере, десятка два из них были людьми состоятельными. Симпатия Робби была на стороне таких людей в любой точке мира и независимо от того, что они сделали, при условии, что это было на благо и защиту их класса. Правительство Франции было социалистическим, и этого было достаточно, чтобы понять, что оно некомпетентно и опасно. Люди, которые пытались избавиться от него, могли быть неосмотрительны, но их действительно нельзя было обвинять.

Робби был ожесточён особенно прямо сейчас, потому что почти социалистическое правительство его собственной страны остудило его горячий энтузиазм. Он объявил, что скорее выйдет из бизнеса, чем будет иметь дело с организаторами профсоюзов, но когда дело дошло до разборок, он почувствовал себя обязанным учитывать интересы своих акционеров. Проходили сидячие забастовки по всей стране, и сотрудники Нового Курса старались изо всех сил, чтобы предотвратить большинство из них. Робби было ясно сказано, что это ему не будет позволено. И, что самое возмутительное, "Закон Вагнера" в разделе трудовых отношений делал темные намеки, что с задержками в размещении государственных заказов могут столкнуться те работодатели, которые отказались встретиться с представителями профсоюза и выработать соглашения.

Робби переживал трудные времена, и он просто не мог бы выжить без государственных заказов. Это было унизительно, возмутительно, оскорблением его достоинства, как человека, и его прав, как гражданина. Но он был вынужден подчиниться воле этих новых царей, чиновников, а также их союзников и политических сторонников, представителей профсоюзов, профсоюзных рэкетиров. Это был политический заговор. Эти ребята выложили полмиллиона долларов, чтобы избрать Рузвельта, и теперь они пришли, чтобы забрать свою долю. Это означало смерть и похороны того, что Робби называл "системой свободного предпринимательства". Ему не приходило в голову сказать, что он и его соратники стремились победить Рузвельта, или использовать его правительство, как в старые добрые времена, когда никто не оспаривал их контроль.

Ланни имел много споров с отцом по таким вопросам, и было принято решение больше этого не касаться. Он выслушал рассказ о том, как Робби, не желая встречаться с узурпаторами, делегировал эту неприглядную работу одному из своих вице-президентов и нескольким директорам. И как тогда, к значительному конфузу Робби, узурпаторам удалось убедить это трио, что их люди очень хотели увеличить выпуск и улучшить продукт Бэдд-Эрлинг Эйркрафт, при условии, что