которым ничего не оставалось, как только строить предположения насчет вас с Таней. Одно страшнее другого. Хотя тебе, конечно, было труднее всех. Проводишь?

– Конечно!

– Проводи! И прошу, водкой горе не пытайся залить! Не получится!

– Я знаю! До связи, Михалыч!

– До связи, майор!

Участковый отправился к себе домой отсыпаться. Но не суждено было ему спокойно провести эту ночь. Как и Тимохину с Антониной Сергеевной.

Ночью пошел дождь. Александр не спал. Он лежал рядом с женой, обнимая ее поруганное бандитами, но такое родное тело. Он вспоминал Кара-Тепе, тот день, когда познакомился с будущей супругой. Тогда ему удалось отбить ее у местных, обкуренных насильников. Позже он спас ей жизнь, когда сбежавшие из тюрьмы заключенные захватили детский садик, где работала Татьяна, и она с детьми оказалась в заложницах. Дважды ему удавалось защитить свою любовь. А вот сейчас, в родном Городе, он оказался бессилен помочь жене. Тимохин испытывал противоречивые чувства, в нем кипела ярость, вызванная безнаказанными и беспредельными действиями Мирзы, смешанная с чувством собственной вины. Откажись он в свое время от кафе, и тогда Татьяну не тронули бы. Уйди он в сторону, и семью оставили бы в покое. Но что произошло бы позже? Когда Мирза ввез бы в город крупную партию наркотиков? Тогда он нанес бы вред не только семье отставного майора. Последствия деятельности Левоева оказались бы более губительными, нежели то, что случилось с супругой. Глядя в лицо любимой, Тимохин пытался успокоиться, убедить себя, что надо забыть о произошедшем и начать новую жизнь, переехав в другой город. Но… одновременно майор понимал, что не сможет ничего забыть, ничего простить и позволить Мирзе дальше губить людей. К тому же он поклялся отомстить бандитам. Значит, впереди его ждет схватка с бандой Левоева. Вступить в бой, имея рядом семью, он не мог, следовательно, в первую очередь требуется убрать ее из города. Тимохин поймал себя на мысли, что уже начал планировать то, как будет противостоять банде Левоева. Он тихо поднялся, дабы не разбудить с трудом уснувшую супругу, прошел на кухню. Сел у окна, по которому стекали струйки дождя. Закурил. Затушив окурок быстро выкуренной сигареты, посмотрел на свое отражение в оконном стекле. И принял решение, проговорив:

– Ну что ж, Мирза, война так война. Я уничтожу тебя и ублюдков, что прислуживают тебе. Всех уничтожу!

Он потянулся за второй сигаретой, но тут из спальни вдруг донесся крик жены:

– Уйди, мразь, не смей… не прикасайся ко мне… боже… мне больно, больно… Саша!

Александр вбежал в спальню, сел на постель:

– Танюша! Я здесь, здесь, рядом. Тебе ничто не угрожает, ты дома.

Татьяна, перестав кричать, посмотрела на мужа, улыбнулась, и ее взгляд, а еще более неестественная улыбка испугали боевого офицера. Такой Татьяну он не видел никогда. Особенно ее глаза, затуманенные поволокой безумия. Она спросила:

– Ты давно пришел, Саша? А то мы с Олей решили лечь спать пораньше. Умаялась я что-то сегодня на работе. Да и жаркий день выдался. Как у тебя в части дела?

Александр тряхнул головой:

– Таня!..

Жена положила свою ладонь на его руку:

– Это хорошо, что все нормально. Да что я лежу? Тебя же покормить надо?! Мне соседка, Елизавета Владимировна сегодня свежих баклажанов с рынка принесла. Смешная она, правда? Этих баклажанов полный огород, а она с рынка принесла. Но я приготовила вкусное пюре, тебе должно понравиться.

Тимохин не знал, что делать.

– Я не хочу есть, Танюша, да и поздно уже. Давай лучше спать.

– Нет, тебе обязательно надо поужинать.

Александр нагнулся к жене, но в глазах Татьяны вдруг вспыхнула ненависть. Оттолкнув мужа, она крикнула:

– Уйди, сволочь, уйди! Я не буду твоей. Подонок, что ты делаешь?

В комнату вошла Антонина Сергеевна:

– Что происходит, Саша?

Александр повернулся к матери:

– Не знаю! Похоже, Татьяна сошла с ума!

– Господи! Что ж теперь делать?

– Ну откуда я знаю? По идее, надо вызвать специалистов.

– И ее увезут в дурдом.

– А мы чем ей поможем? Вдруг что-то сыграет в больной голове и она перережет себе вены? Или из окна выбросится. Не связывать же ее. Черт! Не представляю, что предпринять. Не знаю.

Татьяна на время успокоилась, закуталась в одеяло и, отодвинувшись к стене, что-то неразборчиво шептала.

Антонина Сергеевна сказала:

– Кажется, я знаю, что нам делать.

– Что?

– Подожди! Посиди здесь!

– Ты только не вздумай бригаду вызвать!

– Не беспокойся. И Татьяну не тревожь. Лежит и пусть лежит.

– Да, пусть, но надолго ли это затишье? Ну, Мирза, ну тварь! Как же ты, пес, пожалеешь, что родился на этот свет!

– О чем ты?

– Ни о чем! Ты, кажется, хотела что-то предпринять?

Антонина Сергеевна вышла из спальни.

Отсутствовала она примерно полчаса. Вернулась вместе с участковым. Тот, запыхавшись, спросил:

– Что тут у вас?

Александр удивился:

– А ты, Михалыч, как у нас оказался?

– Матушка твоя позвала.

Тимохин взглянул на мать, вошедшую в спальню вслед за капитаном милиции.

– Зачем ты потревожила Михалыча?

Михайлов положил руку на плечо майору:

– Спокойно, Саня, мать твоя все правильно сделала! В смысле, вызвав меня. Так что здесь произошло? Только подробно.

– Тебе-то это зачем? Ты что, по совместительству врач?

– Рассказывай, майор, не тяни время. Оно сейчас может дорого стоить.

– Ничего не понимаю! Но ладно. Началось все с того…

Тимохин поведал участковому о неожиданном изменении состояния жены.

Капитан, выслушав, покачал головой:

– Понятно! Выйдем-ка, чтобы я чего не забыл.

– Куда? Чего не забыл?

– Все скоро поймешь. Идем в прихожую, нам нужен телефон.

– Я не дам вызвать бригаду!

– Идем! А с Таней Антонина побудет.

Тимохин, ничего не понимая, прошел с участковым в прихожую. Михайлов присел на пуфик, снял с телефона трубку. Александр остановил его:

– Эй, Михалыч, ты кому собираешься звонить? Я же сказал, никаких бригад.

– А я сказал, не мешай. Знаю, что делаю.

Участковый набрал номер. Долго ждал соединения, да и немудрено, часы показывали четвертый час. Наконец Михайлову ответил недовольный сонный женский голос. Тимохин в тиши квартиры услышал его без