Справа, там, где стены приближались к морю, виднелись пристани с небольшими суденышками, качающимися на волнах. Изгиб залива открывал вид порта по ту сторону города.
Слева к городу впритык подходило совершенно круглое озеро с торчащей посередине небольшой скалой. Озеро было заботливо окружено собственной невысокой стеной, а на его берегу стоял храм, на уровне третьего этажа соединенный мостом с городской крепостной стеной.
Еще левее чернели многочисленные промышленные постройки, стоящие на самом краю вспаханных полей, упирающиеся в медленно тающий ледник. Там тоже тянулась стена, петляя вслед за рекой и перегораживая путь на ту сторону долины.
Текущая из леса река шириной в четыре десятка метров впадала в озеро, а потом выходила из него, протекая под стеной, и уходила в море. Через нее изогнутыми арками были перекинуты два широких каменных моста, входящих прямо в крепостные ворота. Иного пути не существовало. Город надежно перекрывал все дороги, напоминая огромный блокпост.
Священный город был богат. Дома ставились не абы как, а по архитектурному плану. Кстати, я не увидел ни одного по-настоящему старинного здания. Такое же ощущение возникло у меня во время экскурсии в Петрограде, который, несмотря на все великолепие и роскошь, был очень молод.
Но для такого большого населенного пункта я видел слишком мало людей на улицах. В городе должна кипеть жизнь, а тут он словно спрятался, как улитка в домик. Присмотревшись еще, я увидел солдат, патрулирующих улицы, расхаживающих по стенам и перекрывших мосты. А еще там были прозрачные крабы и высокие длинноногие пауки. Они, медленно шевеля конечностями, передвигались по пригороду и вокруг озера. Они ждали нас.
Я посмотрел на компас. Стрелка его указывала в направлении города. Я сфотографировал на смартфон положение компаса таким образом, чтобы было видно направление, куда он указывал, и, переместившись на двести метров, снова достал компас.
Компас указывал на круглое озеро со скалой, точнее, на храм, вокруг которого кишело множество тварей. Там будет портал, до которого нужно еще добраться. Это было сложнее, чем пробраться в пригород, но легче, чем штурмовать саму крепость. Храм не имел укрепленной стены, лишь декоративную изгородь. А еще имел площадку на берегу озера, являющуюся единственным видимым свободным проходом. Площадка была очень заманчива в своей незащищенности. Но почему-то казалось, что это впечатление обманчиво. Перегородить всю долину и оставить проход? Все не так просто.
Я пометил все карандашом на листке бумаги и перебежками отправился обратно. У самой дороги, которую мне предстояло пересечь, пришел импульс от пчел-датчиков, я прильнул к земле, накинув на себя простенький морок куста, и вскоре послышались голоса.
– Верховный жрец уже принес в жертву двух лордов, – говорил кто-то на языке сель. – Все ищут этих чужаков. Говорит, Великий Дом явил свою волю на алтаре. Он требует немедленных действий. Его тени никогда не вмешивались в дела смертных, а тут сам видишь.
– Чужаки, – усмехнулся его собеседник. – Ты их хоть видел?
– Хватай всех и тащи в храм, там разберутся, – произнес первый и добавил другим тоном: – Гонец бежит.
Я приподнял голову и увидел двух гвардейцев Великого Дома. Я вспомнил их герб, увиденный ранее при осаде замка Бурбурки, – две ладони, держащие чашу с древом. Это были гвардейцы. Только сейчас удалось внимательно рассмотреть странное оружие этих воинов. То, что я поначалу принял за прозрачную перчатку, на деле оказалось самым настоящим живым существом, таким как крабы. Существо было размером с небольшую сковороду и походило на обычного речного рака, вцепившегося в правый наплечник воина всеми лапами и шевелящего длинными усами, как антеннами. Одна его клешня, чрезмерно увеличенная, непостижимым образом сливалась с рукой гвардейца, другая, маленькая, свободно свисала у самого горла человека.
К ним подбежал запыхавшийся нарони. Он поклонился и заговорил:
– Ваше благородие, чужаки где-то рядом. Следопыты прошли по их следам. Следы обрываются на реке Мии-Руть-Ли. Старший думает, что чужаки пошли вверх по течению, стараясь обойти священный город по кромке льдов.
– Почему он так решил? – надменно спросил один из гвардейцев.
– Так вниз по течению море. Они сами себя в ловушку загнали бы.
Я усмехнулся, так как именно в ловушку мы себя и загнали. Тогда, когда согласились на поход. Но ничего, пусть побегают, поищут.
Один из гвардейцев выругался и пошел в сторону города. Второй еще немного постоял, а потом плюнул на песок и пошел следом. Нарони с какой-то тоской проводил их взглядом и направился в противоположную сторону.
Я осторожно встал, но быстро лег обратно. По дороге шел краб. Существо встало ровно там, где до этого стояли воины. На несколько минут оно замерло неподвижно, как полупрозрачная статуя, внутри которой шевелились непонятные вакуоли и ритмично дергались внутренние органы, едва различимые на просвет, а затем уперлось в песок клешнями. Краб поджал почти все ноги, кроме задних, и стало видно, что он меняется. Самая задняя пара конечностей увеличивалась, а остальные вовсе исчезли. Лапы его с хрустом переламываемых веток и хлопками пузырчатой пленки подтянулись под середину туловища, отчего он стал похож на какого-то робота на страусино-членистых конечностях. Когда метаморфоз завершился, краб оторвал клешни от песка и остался стоять только на двух ногах, а потом зашагал, плавно набирая скорость. К концу видимого мной участка дороги он уже бежал во всю прыть.
Я покачал головой, так как такого сюрприза не ожидал, и, осторожно перебегая от дерева к дереву, отправился к месту нашей стоянки. Забавно, наверное, выглядит скачущий туда-сюда куст.
Когда я прибыл на место, то с трудом сообразил, где находятся машины. Заклинание невидимости надежно их прятало, а прозрачная, постоянно меняющаяся и журчащая поверхность воды довершала дело. Члены моей команды развернули палатку среди деревьев, и она тоже попадала под чары, к тому же они понасоздавали мороков кустов столько, что со стороны это место казалось сплошными непроходимыми колючими зарослями.
– У круглого озера.
