На нечеткой картинке девочка – видимо, плачет, – зовет «госпожу сержанта» и тормошит ее бесчувственное тело, а впереди через обломки здания пробираются десяток орков и человеческий маг. Дара видит, как бесконечно долго она упирается здоровой рукой в мостовую и медленно переворачивается на спину. Лицо перекошено от боли, но пытается улыбнуться и шепчет: «Сейчас, сейчас». Орки настороже, на них нацелено сразу пять арбалетов, маг держит руку поднятой, готовясь активировать заклинание. Две женщины старшей расы – знатная добыча, обе ранены, одна из них совсем ребенок, практически никакого риска. Только дернутся или откроют рот – орки нашпигуют их стрелами и размажут заклинанием по мостовой. Жадность их и погубила, если бы маг удосужился посмотреть ее энергетическую картину, ударил бы без промедления. А… поздно, пространство вокруг них взрывается «бурей мечей», разрывая одиннадцать условно разумных на куски.
Вот капитан со стоном поднимается и, по всей видимости, применяет какое-то исцеляющее заклятие, потому что дальше двигается почти нормально. Но с правой рукой, наверное, что-то серьезное, она все так же висит. Дара подхватывает девочку левой, и снова дергающаяся картинка показывает горящие полуразрушенные здания и засыпанную обломками улицу. Картинка резко дергается, и взгляд девочки упирается в серую стену ближайшего дома, которая быстро проносится перед глазами, сменяясь темнотой подъезда. Картинка опять дергается, и перед девочкой появляется ее лицо. «Привяжи мне правую руку к телу», – хрипит Дара. Снимает перевязь с мечами, разъединяет ее, левый меч отправляет обратно, от правого отцепляет ножны, ремень передает девочке, а меч берет в руку. «Похоже, эта сторона города полностью захвачена, раз они уже выслали поисковые отряды с ищейками. Скоро нас найдут. Ты умеешь активировать амулеты? – Кивок. Дара снимает медальон с шеи и вешает его на девочку. – Если тебя захватят в плен, сможешь уйти быстро и безболезненно, да еще и прихватишь всех, кто окажется в десяти локтях от тебя. Активация рунами воды, неба и пути. Запомнила? Вот и молодец. А теперь попробуй спрятаться здесь, лучше всего заползи в подвал, я сделаю так, что ищейки тебя не учуют». Она поцеловала девочку в лоб и вышла из подъезда. Последнее воспоминание – Дара видит свой силуэт на фоне дверного проема и слышит приближающийся вой ищеек.
– Да, ты не делилась таким фактом из своей биографии, – усмехнулся Шер.
– Неудивительно, я сама о нем узнала только сегодня, – фыркнула капитан и, обратившись к дознавателю, поинтересовалась: – И давно вы в курсе этой истории?
– С самого начала. Во время второго штурма мне оторвало ногу, без сознания эвакуировали на левый берег. Когда пришел в себя, бои уже перекинулись на левую сторону, и никому не было дела до моей дочери, оставшейся за рекой. Мне пришлось общаться с ней «зовом» и смотреть ее глазами. Вы же понимаете, после всего, что вы сделали для нее, я бы никогда…
– А вы понимаете, что наша встреча при других обстоятельствах могла бы стать для вас последней? – перебила его принцесса. – Будьте добры, выделите время для дополнительных занятий с дочерью. И прошу у вас прощения, сами понимаете, после случившегося наши опасения более чем обоснованы. Тем более что ваш Дом всего лишь снял вознаграждение за наши головы, ни о каком примирении речь пока не шла.
– Я понимаю, ваше высочество. Это всего лишь досадная случайность, от которой никто не застрахован. А по поводу примирения – думаю, в связи с изменившимися обстоятельствами инициатива нашего совета не заставит себя ждать.
Шаен кивнула в ответ и занялась девочкой. Разбудила, поблагодарила за неоценимую помощь, поцеловала на прощанье.
Таврополь, неделя после Столкновения
– Итак, все три представленных образца, без сомнения, люди. По крайней мере, они ими были при жизни. Образец номер один получил три проникающих ранения в грудную полость. Одно из них гарантированно смертельное, меч разрубил сердце пополам. Ну и перелом носа, отрубленная нижняя челюсть, три сломанных ребра, отрубленные пальцы на правой руке… сущая мелочь по сравнению с попаданием двух пуль калибра двенадцать и семь десятых миллиметра, которые фактически оторвали образцу ноги и голову. Однако от чего он умер, я не могу вам ответить, потому что это случилось года четыре назад, и обстоятельства смерти весьма странные. То же самое с образцами номер два и три. Только там покойнички посвежее, года три как мертвы. Соответственно функционирование прекратили после того, как Виктор Васильевич прострелил номеру два голову, а Игорь Петрович отделил оную от тела номера три.
– Николай Владимирович, дорогой ты мой человек, – Большаков сжал кулаки и очень недобро посмотрел на Лисицына, – хрен с тобой, если ты не веришь нашим словам и картинкам с камер. Но в то, что ты назвал «образец номер один», я лично всадил две пули. Хотя любому человеку одной двенадцать и семь более чем достаточно. И я лично видел, как оный образец весьма резво пытался помножить Игоря на ноль. Да, тут всего два свидетеля и тактическая камера, и фиг бы с этим. Но то, что ты назвал «номером два», спалило БТР на глазах у половины батальона. По-твоему, все вокруг идиоты, один ты умный, в белом фраке с золотыми пуговицами? Нам, блин, больше делать нечего, как тебя разыгрывать.
– Виктор Василич, осади, – вмешался Серега, – дай человеку договорить.
– Василич, там и правда не все гладко, – Игорь поднял руки в жесте примирения, – может, ты не обратил внимания, но именно от этих тварей не образовывалось после смерти серого тумана, который есть у всех свежих покойников. Однозначно должно быть некое рациональное объяснение – обычный человек не в состоянии таскать на себе такие доспехи. И, как ты сам заметил, любое попадание в туловище из твоей винтовки – для нормального человека стопроцентная смерть.
– Товарищи, я вовсе не хочу сказать, что вы специально разыграли сценку, дабы поводить меня за нос. Да еще и подговорили артиллеристов фигачить полторы минуты в максимальном темпе. Уж очень сложный план. Но то, что вы притащили… Если одним словом, то внутри доспехов находятся мумии. Не как фараоны в Египте, а тела, подготовленные по совершенно непонятной технологии. Как это сделано, не спрашивайте, но совершенно точно, они были мертвы еще до встречи с вами.
– А может, это лич? – подал голос Стрельченко. – У нас же сплошная фэнтезятина, стоит чуть за периметр отойти. Почему бы не объявиться личам? И по описанию подходит.
– Отлично, – Большаков просто сочился ядом, – вот вам и рациональное объяснение. Это, блин, лич, разве не понятно?
