– Не-не, на кровать не нужно. Я тут, на полу посижу, – отказалась от помощи девушка, и прошептала, кусая губы, – там Лизка… Не хотела пугать.

– Ты держись. Я щас быстро… Ливсену кликну и придём. Только ты того … дождись, – волнуясь, говорил Тагар.

– Ага… держусь, – вымученно пообещала девушка.

Тагар выскочил наружу и бегом кинулся к дому. Грохоча сапогами по лестнице, взбежал на второй этаж. Заглянул в комнату старого графа. Ливсены, сиделки графа, на месте не было.

– Чо хотел? – высокомерно спросил старый граф, лежа на кровати в окружении высоких подушек, – по делам, али так заглянул?

– Там того, – заикаясь проговорил Тагар, – Младка рожает!

– А я чо сделаю? – спросил граф Тургинов, – я тебе повитуха или как?

– Да пошел ты, – пробурчал Тагар, хлопнув дверью, из-за которой раздалась брань старого графа.

Мужчина рванул в соседнюю комнату, где жили Ливсена с мужем Оссилом. Комната была пуста. Он побежал вниз по лестнице в трапезную. В трапезной ужинали Елизавета с соседской девочкой–подружкой, Саймон, Ливсена и Оссил.

– Там это, Младка рожает! – забыв об обещании не пугать детей, выкрикнул Тагар, – делать чо-то нужно.

– Орать перестань, – по-деловому отозвалась Ливсена, женщина около пятидесяти лет, – эка невидаль. Идем. Саймон, позовите Алевтиду, – попросил она воспитателя графской внучки. Тот встал, пережёвывая кусок, быстрым шагом направился на кухню.

– Ты баню приготовил? – увлекая Тагара из трапезной, спросила Ливсена.

– Давно. И воды натаскал и дрова лежат. Огнивом чиркнуть и готово.

– Вот иди и чиркни, – напутствовала Ливсена, выходя с Тагаром на улицу, – где Млада? У тебя?

– Ага, сидит там…

– Хорошо. С баней управишься, бегом к бабке Роксане, что за углом живет.

– Да знаю я, – отозвался Тагар.

– Скажешь, что Млада рожает, пусть поспешит, – напутствовала женщина, – да не ори как резаный. Спокойно.

– Я понял, – совсем по-мальчишески проговорил мужчина, направляясь к калитке.

– Куда?! – прикрикнула Ливсена.

– Так это… к бабке Роксане.

– Баню. Вначале баню растопи…

Империя. Город Губов . Алекс.

Священник нараспев тянул молитву, а я растерянно смотрел то на него, то на Весту. Ну, Исен, ну удружил. От принцессы шёл такой коктейль чувств, что лучше их вообще не знать. Радость на уровне счастья, чёрточки сомнения и тревоги, боязнь и ещё фиг знает что.

– Веста, ты как? – я пристально посмотрел в глаза девушки. Та, не отводя глаз, прошептала:

– Я согласна.

Тихо так прошептала, а внутри у неё бушевал такой ураган радости, что я диву давался, как это она до сих пор не прыгает от счастья на одной ноге и не орёт во весь голос.

– Веста, ты подумай. Тебе придётся делить меня с другими моими жёнами. Это сложно…

– Ты считаешь, у меня не было времени подумать? – тень негодования начала гасить светлое чувство. Потом пошли нотки горечи и обиды. – Я думала, когда ты был в Диком лесу, потом в пустых комнатах дворца, на руднике. Но… – горечь разочарования и обиды снежным комом стала накрывать принцессу. Она выпрямила и без того прямую спину и официальным тоном произнесла, – ты прав, это была шутка. Неудачная шутка Исена. Не стоит сердиться на него. Идём. Ты говорил, нам нужно уходить из города.

– Да подожди ты! – я взял двумя руками принцессу за плечи, – ну что ты … в самом деле? Держи давай свечу, священник заждался.

Только тут мы заметили, что в церкви стояла гробовая тишина. Было слышно потрескивание свечей и шмыганье носом Ули.

– Ты уверен? – уже мягче спросила Веста.

– Я – да. А ты?

– Давно, – лицо девушки опять начало светиться радостью. Вначале робко, неуверенно. А потом всё сильней и ярче.

Боже ты мой. Ну почему для женщин так важно выйти замуж? И почему мне так безразлично?

«А если бы это была Эмарисс? Ты бы волновался?» – пришла глупая мысль, от которой я вдруг вспотел. Так реально и осязаемо я это представил.

Веста, конечно же, почувствовала моё состояние и, хвала всем святым, приняла это на свой счёт. Она ободряюще улыбнулась и сжала мою ладонь, за которую я вёл её вслед за священником. Процедура была мне знакома по венчанию с Марианкой. Походили за попом по церкви, кланяясь трем иконам. При этом священник все время подвывал свою молитву. Вот ведь дала природа голосок. Такой пронзительно противный. Ужас.

Потом священник коснулся кончиком креста моей шеи, попричитал, и сделал то же самое с невестой, коснулся кончиком креста её шеи. На шее защипало и над нами полыхнуло северным сиянием желтое марево.

– Поцелуй жену свою, ибо она дана тебе на радость и приумножение, и ты, жена, поцелуй мужа своего, ибо он дан тебе на защиту и во славу Единого.

Мы и поцеловались. Просто, без изысков.

– Можно уходить? – негромко спросил я.

– Да прибудет свет Единого над вашей семьёй, да освятит он ваш путь и ваше потомство. Ровных дорог вам на жизненном пути, – попрощался священник и с чувством выполненного долга удалился за алтарь.

Ко мне подошли Исен и Баир.

– Поздравляю, – мы обнялись. Уля повисла на Весте, обняв её за пояс, и уткнувшись лицом в живот.

– Я заказал молочного поросёнка и бочонок доброго вина, – сообщил Исен, – отпразднуем!

– Исен, на минутку, – я взял мужчину за локоть и отвел в предбанник, – нам лучше срочно уехать. Это не Орвилия. Это – Империя, более того, этот город – укрепрайон.

– Я знаю, – так же негромко ответил мужчина, – одна ночь ничего не решит. Мы бродячие артисты, какие могут быть проблемы? Завтра устроим представление и уедем.

– Вы артисты, а мы беглые узники, – проговорил я.

– А то ж я не понял, – хмыкнул Исен, – но что это меняет? Кто про это знает?

– Извини, Исен. Мы уйдем, – непреклонно сказал я, – извини и пойми.

– Ну хотя бы поужинаем вместе, – попросил мужчина, – Уля так готовилась. Даже подарок вам смастерила.

– И когда успела?

– Да она давно куклу делала, просто сейчас к месту