Первая повозка остановилась возле меня, и я приготовился приветствовать гостей. Но я лишь теперь увидел, кто это. Конолли. Это был всего лишь Конолли.
Я протянул ему руку, но, вместо того чтобы пожать ее, Конолли хлопнул меня по плечу и расплылся в улыбке:
— Я уж всю неделю жду не дождусь, никогда ничего подобного не видал! — Я улыбнулся в ответ, стараясь выглядеть уверенным, не желая сознаваться, что для меня это тоже великий день, но Конолли ткнул меня локтем в бок: — Вы и сами как на иголках, я ж вижу!
Переминаясь с ноги на ногу, мы стояли посреди двора, словно двое мальчуганов в первый школьный день.
Сначала явились местные фермеры. Двое из них уже разводили пчел, а третий только собирался. Поздоровавшись, все трое сразу направились к ульям.
Чуть позже прибыли два незнакомых мне господина. Они прискакали на лошадях, в шляпах и костюмах для верховой езды, запорошенные пылью и явно проделавшие долгий путь. Спешившись, они направились ко мне, и я узнал моих давних университетских приятелей. Шевелюры у обоих поредели, животы надулись, кожа на лицах обрела землистость, обозначились морщины. Как же они постарели, нет, не они, как же все мы постарели.
Они поприветствовали меня, поблагодарили за приглашение, осмотрелись вокруг и одобрительно закивали, заговорив о преимуществах жизни на природе и своем собственном существовании, так не похожем на мое, в городском лесу, где вместо деревьев — кирпичные дома, плодородная почва сгинула под брусчаткой, а над головой лишь бесконечные этажи, крыши и черные трубы.
Гости прибывали. Еще несколько фермеров — некоторые из них, очевидно, пришли из праздного любопытства — и еще трое зоологов из столицы, приехавших утренним дилижансом, что высадил их у поворота.
Рахма не было.
Я прошел в дом и сверился с часами на камине. Ровно в час — вот когда я собирался начать. В час, когда соберутся все приглашенные, я выйду и займу свое место. И Эдмунд, мой первенец, — он тоже увидит, как я стою там, перед ними.
* * *Часы показывали половину второго. Собравшиеся начали проявлять нетерпение. Некоторые рассеянно вытаскивали из жилетного кармашка часы и быстро поглядывали на них. Гости уже отдали должное угощению и напиткам, которые разносила Тильда с девочками. Было жарко, и некоторые, приподняв шляпу, отирали носовыми платками лбы. Моя собственная шляпа превратилась в черный парник, она давила на голову и мешала думать. Я уже жалел, что выбрал этот наряд. Многие вопросительно смотрели на меня, а затем переводили взгляд на ульи. Терпение, в том числе и мое собственное, иссякло, но я не сводил взгляда с ворот. Рахм так и не почтил меня своим присутствием. Почему же он не пришел?
Ну что ж, в любом случае пора начинать. Я вынужден начать.
— Приведи детей, — попросил я Тильду.
Она кивнула, тихо позвала девочек и отправила Шарлотту за Эдмундом.
Я медленно двинулся к ульям, это не укрылось от внимания гостей, те умолкли и обратили на меня взгляды.
— Господа, прошу, окажите мне честь, занимайте места. — Я показал на расставленные в саду стулья.
Дважды просить мне не пришлось. Стулья стояли в прохладной тени, и гости уже давно косились в ту сторону.
Когда все расселись, я увидел, что переоценил их количество. Прибыли далеко не все приглашенные, но девочки и Эдмунд уже спешили мне на выручку. Неорганизованно, как умеют только дети, рассыпались они по моей импровизированной аудитории и заполнили самые большие прорехи.
— Итак, похоже, все на местах, — сказал я, хотя мне хотелось закричать об обратном. Здесь не было его, а без него сама идея теряла смысл. Но, встретившись глазами с Эдмундом, я приободрился. Ведь я делаю это ради Эдмунда. — Мне неловко злоупотреблять вашим терпением, но прошу еще минутку — мне нужно облачиться в защитный костюм. — Я улыбнулся: — Ведь я, как ни крути, не Уайлдмен.
Все, даже фермеры, засмеялись, громко и искренне. А я-то думал, что мою шутку способны оценить лишь избранные, что такие шутки отделяют нас от них… Впрочем, какая разница? Главное сейчас — это улей, равных которому они не видели.
Я поспешил в дом, стащил с себя тяжелую шерстяную одежду и облачился в белый костюм. Тонкая ткань приятно холодила тело, и с какой же радостью я сбросил жаркую шляпу и нахлобучил легкую белую панаму с сеткой.
Я выглянул в окно. Гости и домочадцы покорно дожидались моего возвращения. Сейчас. Момент настал. Есть он или нет — уже неважно. Катись ты, Рахм, ко всем чертям, я и без твоего назойливого всезнайства справлюсь!
Я вышел на улицу и зашагал по тропинке к ульям. После того как по ней несколько раз проехалась старая, принадлежащая Конолли тачка, тропинка стала значительно шире, а кое-где появились глубокие выбоины. Обычно в сад я подвозил ульи сам, Конолли не отваживался приближаться к пчелам, и мне приходилось толкать тачку в одиночку.
Увидев меня, все доброжелательно заулыбались, и это прибавило мне уверенности. Я встал перед ними и заговорил. Я наконец-то дождался возможности поделиться моим изобретением с миром, наконец-то я мог рассказать о Стандартном улье Сэведжа.
* * *После выступления все ринулись ко мне. Один за другим, они по очереди пожимали мне руку. «Поразительно, невероятно, ошеломительно» — похвалы ливнем обрушились на меня, я был не в силах разобрать, кому принадлежит та или иная реплика, все они сливались в единый поток. Но самое важное не ускользнуло от моего внимания: меня слушал Эдмунд. Его взгляд был ясным и трезвым, в кои-то веки мой сын избавился и от вялости, и от присущей ему другой крайности — телесного беспокойства. Его внимание было обращено на меня, все время. Он видел и всех тех, кто подходил ко мне пожать руку. Даже того, кто подошел последним.
Стащив перчатку, я коснулся прохладных пальцев, и по телу моему словно пропустили электрический разряд.
— Поздравляю, Уильям Сэведж.
Он улыбнулся. Его губы сложились не в ухмылку, а в спокойную улыбку, которая, как это ни удивительно, шла ему.
— Рахм.
Он сжал мне руку и кивнул в сторону ульев:
— Вы придумали кое-что новое.
Язык мой словно прилип к небу.
— Но вы… когда же вы пришли?
— Как раз вовремя, чтобы ничего не упустить.
— Я… я вас не видел.
— Зато я вас видел, Уильям. Кроме того… — Он провел рукой по рукаву моего костюма, и я почувствовал, что от волнения по телу у меня побежали мурашки. — Как вам известно, я стараюсь не приближаться к пчелам без надлежащей одежды. По этой причине я стоял вон там, позади.
— Я… я думал, вы не…
— А я
