Я вдыхала то, что осталось от этих запахов, то, что не умерло взаперти.
Наконец я шагнула внутрь. Квартирка была крошечной, прямо как наша с Куанем. Возможно, в ней тоже жила маленькая семья из трех человек. Окна спальни выходили во двор, а кухня была совмещена с гостиной.
Я закрыла дверь и прошла в гостиную. Вещей осталось совсем мало, хотя самую громоздкую мебель хозяева не забрали — нелепый угловой диван, занимавший почти полкомнаты, и обшарпанный массивный комод из черного полированного дерева у противоположной стены.
На кухне я быстро заглянула во все ящики, не смогла удержаться, хотя знала, что там пусто. В самом нижнем шкафчике обнаружилась большая видавшая виды кастрюля. И ничего больше.
В комоде я наткнулась на старые провода и телефон с треснутым диском. Затем я прошла в спальню. Там меня встретили распахнутые шкафы. Словно тот, кто вытащил из них вещи, не успел прикрыть дверцы. Из стен торчали гвозди, под ними — светлые квадраты, оставшиеся от висевших здесь когда-то фотографий.
Возле одной стены стояла узкая двуспальная кровать, на ней — голый матрас, и ни подушек, ни одеял. Здесь они спали, читали, ссорились, смеялись, любили друг друга. Где они сейчас? Вместе ли они?
К другой стене притулилась детская кроватка. Скорее всего, спавший на ней ребенок еще не ходил в школу. Уже не колыбель, но и для взрослой кровати слишком короткая. На такой мог бы спать Вей-Вень. На кровати валялась подушка с вмятиной посредине — след от головы.
Ноги вдруг подкосились. Я села на детскую кроватку и сжалась. На много миль вокруг — ни души, ни единого человека. Пусто. Заброшенно. И я такая же заброшенная, как эта квартира.
Нет.
Грудь сдавило. Неужели я тоскую по нему? До сих пор о Куане я едва вспоминала, отметала любые мысли о нем, и как только в памяти всплывало его лицо, я тотчас же прогоняла его. Заставляла себя думать только о Вей-Вене, о моем малыше, о том, как отыскать его.
Вернувшись в гостиную, я вытащила из комода телефон, огляделась и увидела возле дивана штепсель. Я подбежала к нему, воткнула вилку и прижала к уху трубку.
И услышала тихий гудок.
Я торопливо набрала домашний номер.
Сперва ответом мне было потрескивание. Сигналы беззвучно летели по почти уничтоженной сети.
А потом в трубке загудело.
И еще раз.
Вскоре меня заполнит его голос. Голос Куаня. Что говорить, я не знала, мне просто хотелось услышать его.
Два гудка.
Возможно, мы еще не потеряли друг друга, возможно, теперь, когда нас разделяют все эти километры, мы снова станем семьей.
Три гудка.
Может, его нет дома?
Секунды убегали.
Четыре гудка.
А потом гудок вдруг оборвался.
— Алло? — услышала я его голос.
От радости у меня перехватило дыхание.
— Привет…
— Тао!
В ответ я лишь всхлипывала, но ни слова сказать не могла.
— Что случилось? С тобой все в порядке?
— Я… Я не знаю, где я…
— В смысле?
— Я… Тут нет людей…
В трубке все стихло. Сбой сигнала.
— Куань? Нет!
Тихое жужжание в трубке. А затем телефон умолк.
Я снова набрала номер.
Тишина.
Я выдернула вилку и заново воткнула ее в штепсель.
Безуспешно.
Я положила трубку, поставила телефон на пол и встала, не сводя глаз с телефона.
А потом вдруг размахнулась и что было сил ударила по нему ногой. И еще раз. И еще, так что древние детали и осколки пластмассы разлетелись по всей комнате.
Я вернулась в спальню. Всего два шага — и я уже сидела на детской кроватке.
Комната погрузилась почти в непроглядный мрак, а я все не двигалась. Чувство одиночества было таким пронзительным, что я начала задыхаться. Мгновение раздулось и превратилось в вечность. Я одна, в заброшенной квартире. Больше ничего не существует. Я все потеряла. Даже деньги.
Мой второй ребенок… Кто бы у меня родился? Еще один мальчик? Или девочка, похожая на меня? Угловатая, спокойная, немного застенчивая… Этого ребенка у меня никогда не будет. Я пожертвовала им, и у меня ничего не осталось. Жизнь остановилась.
Я легла на бок, поджав ноги. Нащупала подушечку и притянула ее к себе, обняла, стиснула, прижала к животу, к груди.
И заснула.
* * *Волосы Вей-Веня пахнут детским потом и чем-то сухим, чем-то вроде песка. Я утыкаюсь ему в волосы и хватаю несколько волосинок губами.
— Ай! Мама, ты мне волосы съешь!
Я разжимаю губы и смеюсь, а потом целую его в щеку, мягкую, какие бывают только у детей. Кажется, будто сколько ему в щеку ни утыкайся — сопротивления не почувствуешь. Как хорошо лежать вот так и никуда не торопиться.
— Малыш ты мой. Солнышко мое.
Он громко чихает и смотрит на потолок, на наклеенные звезды и планеты Солнечной системы. Когда-то эти наклейки принадлежали мне — в свое время я убедила родителей купить мне их вместо куклы. Покидая родительский дом, я осторожно оторвала их, сложила в пакет и спрятала в чемодан, на самое дно, вместе с другими детскими воспоминаниями. А когда наконец родился Вей-Вень, я наклеила их на потолок, словно связав мое собственное детство и его, нас с ним — и весь мир, наш мир — и Вселенную.
Мы выучили с ним названия всех планет. Мне хотелось, чтобы он понял, насколько мы маленькие и что мы всего лишь часть чего-то большего. Хотя осознать это такой кроха пока еще не мог. Для него звезды и планеты оставались наклейками на потолке. Он верил лишь в существование Луны и Солнца, потому что видел их собственными глазами, и никак не мог взять в толк, почему для Луны не сделали отдельную наклейку, ведь сама Луна почти такая же большая, как Солнце.
— Это Юпитер. — Он тычет пальцем в потолок.
— Угу.
Не в силах остановиться, я вдыхаю его запах, но это Вей-Веню не мешает.
— Он самый-пресамый большой.
— Да. Он самый большой.
— А это Сатум. У него кольца.
— Сатурн, — поправляю я.
— Сатум.
— Да. У него кольца.
— Он самый красивый. — Вей-Вень на секунду умолкает. — А почему у Земли нету колец?
— Хм. Не знаю.
— Пусть у Земли они тоже будут! Они такие красивые.
Я опять утыкаюсь носом ему в щеку.
Вей-Вень ерзает и отодвигается от меня.
— Мама, ты уходи.
— Ну можно я еще чуть-чуть полежу?
— Нет.
— Пока ты не уснешь?
— Нет. Уходи.
Он точно знает, что в постели с ним ничего не случится. А я свою задачу выполнила. Я напоследок целую его в щеку, и он нетерпеливо тянет на себя одеяло:
— Уходи. Я сплю.
— Хорошо. Я пойду. Спокойной ночи. До завтра.
— Спкнчидозафтра.
* * *Мне хотелось остаться там, под Солнечной системой, под
