Потом мы друг в друге разобрались. И в лице Сени я обрела настоящего друга. Он меня очень поддерживал на съёмках. И не только на съёмках.
Видя, какой я до глупости непрактичный человек, он, при необходимости, направлял меня. Например, когда мы с ним уже снимались вместе в другом фильме – «Три дня в Москве», – он однажды спросил, почему у меня такая низкая актёрская ставка. Я очень удивилась и сказала, что обычно мне приходят из актёрского отдела открытки с извещением о повышении категории и ставки. Оказалось, что в моём случае при переходе из первой категории в высшую уже нужно было писать заявление в актёрский отдел. Если бы Сеня меня не вразумил, я бы так и ждала «у моря погоды»…
В другой раз он спросил у меня, являюсь ли я членом Союза кинематографистов. Я ответила, что нет. Он спросил тогда, сколько у меня главных ролей. «Двадцать» – ответила я. «Так почему же ты не в Союзе?! Некоторые артисты, снявшись в двух-трёх картинах, уже вступают!» – закричал на меня Семён. Я так же глупо ответила, что думала, что, если я достойна, меня примут…
И Сеня заставил меня при нём написать заявление и сам отнёс в отдел кадров, а там страшно удивились, что я всё ещё «не член». И быстренько меня приняли. Опять-таки благодаря Сене…
«Три дня в Москве» режиссёра Алексея Коренева – наша вторая совместная работа с Семёном.
Коренев приглашал меня до этого и в картину «Вас вызывает Таймыр» на роль Дуни (её потом замечательно сыграла Леночка Коренева, его младшая дочка, тогда ещё не актриса), и в «Большую перемену», предложив мне на выбор несколько ролей. Но, в силу разных обстоятельств, я не смогла в этих картинах сняться. Жаль, конечно, но мне тогда и сценарии показались какими-то вымученными и примитивными…
И только потом, поработав с Кореневым над картиной «Три дня в Москве», я поняла, что это его стиль, его ниша – и эти странные сценарии с водевильными ситуациями, в которые попадают герои, и эти нескладные персонажи, и наивные слова, которые они говорят…
А в целом – получается доброе и светлое кино, которое так любят зрители. Это кино очень талантливого режиссёра Алексея Коренева, который, к сожалению, рано ушёл из жизни. Хотя… он ушёл тогда, когда ушла эпоха «его кино»…
С Сенечкой мы играем в картине двух милиционеров: я – городского, он – деревенского. Оказавшись в Москве, герой Семёна гуляет по городу, любуется им и вдруг видит девушку-милиционера, которая едет верхом на коне по Каменному мосту…
Он влюбляется. Их пути то пересекаются, то расходятся. Есть в картине и «любовный треугольник» – в Олю влюблён ещё один юноша (его играл в фильме тогда ещё совсем молоденький и худенький Стасик Садальский).
Недоразумения, рождающие недопонимание. Побочные линии, которые вдруг меняют ход событий и взаимоотношений…
Я люблю эту картину. Мне нравится, как она снята – с любовью и содержанием. Очень люблю эпизод, когда Оля поёт двум своим ухажёрам: «Одна снежинка – ещё не снег…» Мне нравится сцена в метро, когда Оля танцует вальс сначала с метростроевцами, а потом с Сеней, вернее, его героем, которого зовут незатейливо – Иван…
Люблю актёров, которые снимались в фильме. Многих, к сожалению, уже нет в живых. Моего отца сыграл эксцентричный и остроумный Евгений Весник. «Бабушку» героя Сени (которая оказывается вовсе не бабушкой, а самозванкой!) – прекрасная и трогательная Валентина Сперантова. Очень точно сыграл своего героя – мерзавца, в общем-то, но его по-своему жалко, – Стас Садальский…
Но, конечно, номер один в картине – Сеня Морозов!
В фильме есть эпизод, когда наши герои оказываются запертыми вдвоём в квартире. Оля звонит отцу, чтобы тот приехал и её вызволил. Но пока он едет, герой разыгрывает «сценку семейной жизни», входит в комнату, где сидит Оля, с чашками чая на подносе…
Ну, входит и входит. Как это сыграть? Коренев не может придумать ход. Я тоже. Сеня говорит: «Я знаю как! Давайте снимать!..»
Коренев командует: «Мотор!» Сеня входит с подносом, я беру чашку… И у меня начинается истерика: в чашке с чаем горка сахара поднимается из воды, как египетская пирамида. Но по сцене – я пью чай. И я пью, хотя пить это невозможно, и хохочу до слёз. Сенька – тоже. И на этом хохоте мы ведём диалог…
Коренев в восторге! Он кричит: «Молодцы! Здорово! Дублей снимать не будем!..»
Так в картину и вошла эта сцена. Правда, пришлось помучиться на озвучании, потому что тот непосредственный, искренний смех повторить было трудно…
Я очень люблю Сеню. Радуюсь тому, как сложилось всё у него в семье. У него замечательная жена. Дочка, Наденька, уже выросла. Но их взаимоотношения остались такими же нежными и трогательными. А главное, они понимают и берегут друг друга. Говорят, что атмосфера семьи зависит во многом от женщины. Но я полагаю, что без мужской любви, без желания свою семью защитить гармонии в доме быть не может…
Несколько лет назад я узнала, что Сеня серьёзно заболел. Я молилась за него. И, наверное, не я одна. Он выкарабкался, слава Богу…
У хороших людей всегда есть враги. Но тех, кто их любит и кто молится за них в трудную минуту, – больше. И они – сильнее…
Коля Караченцов и Люда Поргина
Когда случилась беда с Колей Караченцовым – он попал в страшную аварию, был в коме, и врачи не давали надежды, – за него молилось так много любящих его людей, что он вышел из комы и вернулся к жизни. Случилось настоящее чудо!..
Конечно, это уже не тот Коля, который блистал на сцене и экране, который заряжал своей энергией. Но главное, что он был жив!!!
Я пишу в этой главе о Коле и его жене, Люде Поргиной, потому что эти имена неразрывно связаны.
Люда – святая женщина. Святая в своей силе, в желании удержать Колю на этой земле. И не просто удержать, а дать ему, насколько возможно в этих обстоятельствах, достойную жизнь. Её многие ругают и осуждают за то, что она мучает Колю, выводя больного и немощного на люди. Но она считает по-другому: надо, чтобы он участвовал в мероприятиях, ездил на выставки, на премьеры спектаклей, торжественные встречи. Важно, чтобы он чувствовал, что нужен и любим. Чтобы не замкнулся на своей беде. Она убеждена, что он всё понимает. Она сама понимает его, казалось бы, неразборчивую речь, как понимает мать лепет своего
