Несутся навстречу друг другу красная и белая конницы… Топот копыт… Сумасшествие… Грязь… Месиво…

Неожиданно на поле боя появляется девушка, которая бежит и тащит за собой на верёвке козу. Бежит, падает в грязь, вскакивает и опять бежит. И что-то кричит. Её почти не слышно за топотом и грохотом, но по артикуляции понятно, что она пытается остановить бой, братоубийственную бойню.

Она кричит: «Стойте, подождите, что вы делаете!..» Бой начинается. Падают кони. Погибают люди…

Тогда она, в безысходном отчаянии, опускается на землю и закрывает руками глаза своей козочке со словами: «Хоть ты не смотри на них…» И в этот момент в неё попадает шальная пуля. Она садится и, прежде чем упасть, замирает на мгновение. В глазах – удивление и непонимание… Бой продолжается…

Вот такой эпизод вписали в структуру булгаковского произведения Алов и Наумов. Они вообще мастера таких вкраплений, ярких деталей в своих картинах. Очень точных.

В том же фильме есть эпизод: всеобщая паника, смятение, бег… А на фоне этого безумия на тротуаре спокойно сидит мальчик, печатая на неизвестно каким образом оказавшейся здесь пишущей машинке…

Этот маленький мальчик – сын Владимира Наумовича и Эльзы Леждей Алёша. Наумов и Леждей к тому времени разошлись, но Владимир Наумович обожал своего сына и рассказывал о нём с невероятной нежностью…

Меня Владимир Наумович называл «маленьким принцем» – наверное, за сочетание маленького роста, романтического сияния в глазах и короткой стрижки «горшком». Мне пришлось коротко подстричься после «Золота» – меня красили в фильме в блондинку. А так как волосы у меня росли необыкновенно быстро, то красили их чуть ли не через день. Чем тогда красили? Перекисью водорода. Поэтому сожгли волосяные луковицы. И я, до того времени носившая рассыпанные по плечам роскошные волосы, почти год щеголяла стриженой головой…

Это была не единственная «неприятность», которая стала последствием съёмок в «Золоте». Огромную часть фильма мы снимали под Мончегорском. Моя героиня спасает золото, которое несёт через леса и болота, а потом сквозь снега и метели, до тех пор, пока её, замерзающую, не находят партизаны…

К слову, это не выдуманная история. Муся Волкова написана с реальной героини Великой Отечественной войны. Женщина, ставшая впоследствии эстрадной певицей (как мечтала и героиня фильма), жила в Киеве. Когда мы с ней говорили о событиях, которые легли в основу фильма, она заметила, что в реальности с ней происходило на её пути в 600 км по вражеским тылам такое, что, если бы это нашло отражение в книге, а потом в кино, в это могли бы и не поверить… Так вот…

«Сквозь снега и метели» мы снимали зимой, на Севере. И почти весь съёмочный день я сначала шла, по колено утопая в снегу, а потом – лежала, «замерзая», – почти по-настоящему. Конечно же, меня простудили. Под конец съёмок «зимней натуры» я заболела бронхитом и, простите за подробность, заработала воспаление придатков…

«Чёрные сухари»

Вылечили. И всё бы ничего. Но на картине «Чёрные сухари», которая снималась по повести Елизаветы Драбкиной совместно киностудиями «Ленфильм» и «ДЕФА» (Германия), меня на съёмках продержали целый день на чугунном паровозе – лежа! Много дублей! Зимой! Хоть и подкладывали под меня тулуп, но от промёрзшего чугуна он меня не спас…

Я опять простудилась, но значительно сильнее, чем раньше.

Помню, мы едем рано утром из Берлина на съёмку под Потсдамом. Режиссёр, Герберт Морицевич Раппопорт, и оператор, Эдик Розовский, сладко посапывают. А я корчусь от боли на заднем сиденье. На меня в зеркало заднего вида с ужасом смотрит водитель-немец…

Дорога и так-то длинная, но мне она кажется бесконечной. Наконец мы подъезжаем к съёмочной базе, где находятся костюмерная и гримёрная. Я практически доползаю до костюмерной, молча срываю с вешалки тулуп, бросаю его на пол и падаю на него. Больше я не в силах даже пошевелиться от боли.

Раппопорт крутится рядом и причитает: «Наташенька! Ну, может быть, как-нибудь встанешь?! Может, снимешься сегодня?!» Какое там! Я не могу даже ответить ему – даже слова причиняют боль…

Посылают за врачом. Немецкий врач делает укол и, со свойственным немцам чёрным юмором (а может, это как раз отсутствие юмора?!), предупреждает меня, чтобы я не пугалась, «если ножки отнимутся»!

Меня отвозят в отель, в Берлин. Укладывают в номере в постель…

Да! Я же не рассказала, о чём эта картина. В повести Драбкиной – тоже реальные события, только уже 18-го года. Тогда по приказу Ленина голодающая Россия послала в дар голодающей Германии эшелон с хлебом – чёрными сухарями. Поезд сопровождает помощница комиссара продотряда комсомолка Таня. В поезде едут интернационалисты из разных стран – итальянцы, французы, американец, англичанка…

В Германии их встречают. Не только друзья, но и враги революции. В результате состав разбомблён и разгромлен. Таня тяжело ранена. Поезд отправляют назад в Россию…

В фильме есть и линия любви. Таня оказывается не такой «железной», какой хочет выглядеть. Она влюбляется в немца Курта. Любовь взаимна, но жизнь их разлучает…

Вот такая, вкратце, история, которую я довольно коряво пересказала…

Режиссёром-постановщиком фильма был, как я уже написала, Герберт Морицевич Раппопорт, по происхождению австриец. Он знаменит своими фильмами «Воздушный извозчик», «Два билета на дневной сеанс» и многими другими…

Интернационалистов играли актёры из разных стран. В основном, конечно, немцы. Но, например, американца играл Бруно Оя, наш (тогда!) прибалт. Он хорошо известен был по знаменитому фильму Витаутаса Жалакявичуса «Никто не хотел умирать».

Бруно был женат на молоденькой польке Анечке, очень смешной и трогательной. Она всё время приходила ко мне в номер поесть «супчик из пакетика», которыми мы питались иногда в целях экономии…

А итальянца играл болгарин из Германии. И не просто болгарин, а лучший врач-гинеколог Берлина. Но вот была у него такая мечта – сняться в кино. И он напросился «сыграть хоть что-нибудь» в нашей картине. На моё счастье! Потому что он меня очень быстро вылечил. Через несколько дней я опять лежала «раненая» на паровозе.

А доктор Марлешки (так звали болгарина), когда приехал в Москву уже на премьеру фильма, узнав, что я родила сына Васю, радостно закричал: «Так это же практически мой сын!» В принципе это действительно так – благодаря тому, что он оказался рядом, моя простуда на съёмках обошлась без последствий, и я смогла родить здорового сына!..

Кинематограф вообще испытывал меня на прочность. Среди моих работ есть и фильмы о цирке. В одном из них, правда, я играю не цирковую артистку, а буфетчицу цирка, Таю. В этом фильме Наталии Збандут я снималась на Одесской студии вместе с цирковым клоуном Анатолием Марчевским. Фильм снят по повести Драгунского «Сегодня и ежедневно».

Несмотря