Но… тем и отличается настоящий профессионал от непрофессионала, что кроме профессии обладает ещё и чутьём, интуицией…

Что уж там могла Татьяна Михайловна разглядеть в ряженом пугале, а вот увидела! Взяла мои координаты в актёрском отделе, и, когда я вернулась из Одессы в Москву, на столе лежала телеграмма с просьбой «приехать на „Мосфильм“ на фото- и кинопробы на роль Нины в кинофильме режиссёра Леонида Гайдая „Кавказская пленница“».

В этой истории есть разночтения. Например, Юра Хилькевич рассказывал во всех интервью, что чуть ли не «продал» меня Гайдаю за бутылку коньяка, пообещав ему показать «потрясающую девочку», когда тот пожаловался, что никак не может найти героиню. С каждым разом эта история в исполнении Хилькевича обрастала всё новыми подробностями и красками! Он в неё и сам, видимо, всё больше верил…

Не утверждаю, но, на мой взгляд, сюжет «рассказа» не выдерживает никакой критики – концы с концами не сходятся! Ну когда Юра, погружённый в съёмки своей дебютной картины – В ОДЕССЕ, – мог выпивать с Гайдаем, который «поделился с ним „за рюмкой чая“», занимаясь подготовительным периодом – В МОСКВЕ?!.

Скорее всего, всё-таки Татьяна Михайловна Семёнова раскопала сведения и полетела в Одессу. Это больше похоже на правду: тогда ассистенты были мобильными, могли найти актёра «из-под земли». Они смотрели все фильмы и спектакли по всей стране и очень гордились находками.

В отличие от сегодняшних ассистентов и помощников, которые и в картотеку-то лишний раз не заглянут – так, пороются в Интернете, и будет. Поэтому они про актёров, кроме тех, кто уж совсем «на слуху», ничего не знают.

Теперь уже не докопаться до истины – нет Гайдая, нет Юры Хилькевича, нет и Татьяны Михайловны…

Но то, что, прочитав телеграмму, я позвонила в киногруппу и поехала на «Мосфильм», – факт!..

Не могу подробно описать это историческое знакомство. Во-первых, это было слишком давно, во-вторых, я не могла предположить, что оно станет историческим, иначе, наверное, я постаралась бы запомнить все детали… Помню, что долго иду по лабиринтам «Мосфильма», вернее, меня ведут и, наконец, приводят в комнату, которая показалась мне какой-то полутёмной и мрачной. Может быть, потому что за столом, стоящим наискосок, сидит человек, тоже довольно мрачный, в очках. Он смотрит на меня без радости и любопытства (так мне запомнилось), потом задаёт общие вопросы: кто я?.. сколько лет?.. что делаю в цирке? – на которые я так же «анкетно» отвечаю. Потом он предлагает мне сесть напротив и почитать вместе с ним текст будущей кинопробы.

Мне приносят экземпляр сценария, который с того дня останется у меня навсегда (только я ещё не знала об этом)… Мы читаем сценку, когда Шурик, догнавший Нину на ослике, объясняет ей, что это не он, а ослик её преследовал… Нина переспрашивает, смеётся, ну и т. д. Гайдай делает какие-то замечания, помогает найти нужные интонации. Всё. Репетиция закончена. Выбираем день, удобный для кинопробы, и меня ведут на пробу костюма, грима и на фотопробы…

У меня сохранилась фотография из тех фотопроб – странная и смешная: волосы подкручены, глаза гримёрша мне немножко подтянула (заплела маленькие косички на висках и туго стянула их на затылке), чтобы они казались более раскосыми – мне же нужно было выглядеть, как восточная красавица. Потом, конечно, мы ото всех подобных ухищрений отказались! Мне вернули мой естественный вид и так тоже сфотографировали…

И я уехала в Тулу, где была с цирком на гастролях. Через неделю я получила телеграмму с вызовом на кинопробу.

Кстати, кинопробы и потом съёмки – и «Кавказской пленницы», и «Вия» – проходили в том самом павильоне, где теперь проводится ежегодная церемония «Золотой орёл». Об этом я рассказала со сцены, когда вручала приз за лучшую мужскую роль Даниле Козловскому.

Кинопроба и начало съёмок

Теперь кинопробы называются «кастинг». Но я говорю «кинопробы». Мне это дорого. Хотя бы потому, что отношение к кино – и у создателей, и у зрителей – тогда было совсем другим…

На кинопробах реплики за Шурика опять подаёт – теперь уже из-за камеры – Леонид Иович Гайдай. Реальный мой партнёр – мосфильмовский ослик-старожил по кличке Соловей. Чтобы он стоял на месте, я подкармливаю его морковкой. Во время дубля вместе с морковкой он зажёвывает мне полруки. Я хохочу. То есть благодаря ослику я не испытываю «трепетного волнения», поэтому сценку играю легко и жизнерадостно…

Я вижу, что Гайдаю это нравится. «Снято!» – командует он. А потом осторожно спрашивает, не могла бы я сняться ещё и в купальнике, потому что героине фильма по сюжету предстоит появиться в таком виде. Не задумываясь, я соглашаюсь, что вызывает некоторое удивление и у съёмочной группы, и у Гайдая: мол, как-то легко девушка согласилась раздеться! Они не учли, что я работаю в цирке и купальник, по сути, – моя цирковая «униформа»…

Меня переодевают в купальник. Оператор снимает, как я хожу перед камерой «туда-сюда»… Всё. Кинопроба окончена…

Позже Гайдай мне рассказал, что эпизод с купальником прибавил очков в мою пользу, так как был воспринят как свобода, раскрепощённость перед камерой…

Уже потом, когда я начала сниматься в «Пленнице», мне показали огромные альбомы с фотопробами претенденток на роль Нины. Оказывается, их было больше 500!.. На снимках я увидела самых красивых молодых артисток: Валю Малявину, Наталью Фатееву, Наталию Кустинскую, сестёр Вертинских, Вику Фёдорову, Надежду Румянцеву, Наталью Селезнёву, Земфиру Цахилову, Викторию Лепко, Ларису Голубкину – не буду продолжать длинный список ещё многих красавиц советского экрана того времени…

На роль Нины пробовались и студентки творческих вузов, и гимнастки, и балерины, и просто девушки с улицы…

И сегодня многие актрисы бойко рассказывают, как «отказались от роли Нины в „Кавказской пленнице“»…

Почему среди всего этого богатства и разнообразия красоты и талантов худсоветы объединения, киностудии, а потом и Госкино, но в первую очередь сам Гайдай, выбрали никому не известную юную цирковую артистку – не знаю! Правда не знаю!..

Я никогда не страдала «комплексом полноценности», никогда не считала себя красивой, всю жизнь вела борьбу с лишним весом (это сейчас сумасшедшие девушки «подкачивают» себе попы «как у Ким Кардашьян» или «как у Дженнифер Лопес», а у меня комплексы вызывал каждый лишний килограмм!)… Ну и – повторяюсь! – я была от природы неуверенной в себе и застенчивой…

Я могла горы свернуть, если чувствовала, что меня любят и в меня верят. А так – всю жизнь у меня «конфликт хорошего с лучшим»… Это называется заковыристым словом «перфекционизм». И, видимо, благодаря этому самому я всю жизнь и везде была отличницей – в школе, в музыкальной школе. У меня дипломы с отличием – и циркового училища, и театрального института, и Литературного… Я