Через некоторое время вездеход, перебравшись по узкому бетонному мосту на левый берег реки Камчатки, резко увеличил скорость передвижения.
— Отличная просёлочная дорога. Ровная-ровная. И чего, спрашивается, местные жители жалуются? — непонимающе пробормотал под нос Тим, после чего прокричал в ухо Дунаева: — Саныч! Пёс отстаёт!
Главный инженер «Безымянного геологического треста» только успокаивающе махнул рукой, мол: — «Не переживай, инспектор. Это ненадолго…».
Действительно, уже через несколько минут вездеход резко сбросил скорость и, осторожно съехав с дороги на узкое боковое ответвление, остановился.
— Гав? — подбежав, поинтересовался Клык.
— Тебя, красавца хвостатого, ждём, — пояснил Сан Саныч. — Я Михася заранее предупредил. Запрыгивай на броню и гнездись рядом с хозяином. Он тебя рукой крепко обхватит-обнимет, чтобы не свалился на ходу. Бывали уже прецеденты.
— Гав?
— Затем, что впереди нас ждёт сплошная и жирнющая грязюка. В одних местах тебе будет по брюхо поджарое, а в других — по самые уши. Изгваздаешься, как поросёнок последний. Если, понятное дело, не потонешь… Запрыгивай!
Дождавшись, когда хаски, положив мохнатую морду на живот Тима, устроится, Дунаев достал из кармана штормовки увесистый гаечный ключ и два раза сильно ударил по броне. Вездеход, послушно взревев двигателем, тронулся дальше…
Тронулся — по дороге? Первые четыре с половиной километра — да. Только по узкой, плохонькой, от души разбитой и щедро покрытой знатными рытвинами-колдобинами.
А потом дорога неожиданно пропала, превратившись в «грязевое направление», усеянное многочисленными глубокими колеями, изощрённо переплетавшимися друг с другом.
«Ничего не понимаю», — одной ладонью держась за ржавую железную скобу, намертво приваренную к корпусу вездехода, а другой крепко прижимая к себе Клыка, рассуждал Тим: — «Неуклонно и планомерно поднимаемся вверх. Поднимаемся и поднимаемся. А грязи, вопреки всем моим представлениям о законах физики, становится всё больше и больше. Так и летит во все стороны из-под широких гусениц вездехода. Плотная-плотная такая, серая-серая и на удивление однородная… Сколько мы, преодолевая эту противную и вязкую „кашу“, проехали за последний час? Километров семнадцать-двадцать, наверное… Ага, знаменитый вулкан Шивелуч значимо приблизился и настойчиво замаячил справа. То бишь, на востоке. Километров десять-одиннадцать до него. Не больше… Вообще-то, получается (по моим сегодняшним визуальным наблюдениям), что Шивелуч как бы состоит из нескольких частей: из ужасно-древнего вулкана, старой кальдеры[21] и активного „молодого“ кратера, над которым сейчас безостановочно клубится бело-серый дым. Надо будет потом у Пугача поспрашивать — как и что. Дипломированный вулканолог, как-никак… А теперь вплотную к нашему „грязевому направлению“, практически нависая над ним, „подошли“ непонятные чёрные „языки“. Это, что же, застывшая вулканическая лава? Не из неё ли и эта гадкая грязюка сочится? Интересное кино…».
Через некоторое время, когда Шивелуч вновь отдалился, а траектория их движения однозначно пошла на понижение, вязкой субстанции под гусеницами вездехода стало гораздо меньше. Вскоре, и вовсе, «грязевое направление» вновь преобразовалось в полноценную, пусть и раздолбанную дорогу, а по её откосам даже замелькали круглые островки ярко-зелёной травы.
Вездеход, отъехав от дороги метров на шестьдесят-семьдесят в сторону и устало всхрапнув, остановился на берегу длинного узкого озера.
— Привал, — объявил Дунаев. — А также комплексная помывка и скромный перекус. Покидаем, ребятки, броню.
— Ры-ы-ы-ы-ы! — воинственно топорща бело-чёрную холку, зарычал в сторону озера Клык.
До противоположного озёрного берега было порядка ста двадцати метров, и там, вдоль невысокой каменной гряды, неторопливо прогуливалась светло-пегая матёрая медведица, сопровождаемая двумя крохотными медвежатами.
— Стоит ли так нервничать, на? — вылезая через узкий люк, расположенный на «передке» вездехода, неодобрительно покачал головой Михась. — Подумаешь, на, медведи. Их на Камчатке больше, чем собак нерезаных, на. Я недавно прочёл в краевой газете, что их проживает на полуострове, на, около восемнадцати тысяч. Чуть ли не пятнадцать процентов от общей численности всех российских бурых медведей, на… Почему мы, выехав из Ключей, на, не встречались с ними вплоть до этого места? Ну, не любят мишки западные склоны Шивелуча. Грязно здесь очень, на. Зато на восточных сухих склонах, на, возле Сиреневого распадка, их без счёта. Что косолапые там делают? Не знаю, на. Врать не буду. Говорят, что ходят на поклон, на, к Скрытному Ворону. Мол, нижайше просят его, морду шаманскую, о сытном лете и снежной зиме, на.
— Хватит трепаться, — прервал водителя Дунаев. — Балабол ты, Миня, каких ещё поискать. Язык без костей. Обеспечь-ка нас брезентовыми вёдрами. Ещё жидкое хозяйственное мыло выдай. А сам обедом озаботься. Лёгким, понятное дело, без всяких изысков и излишеств. Но сытным…
— Гав! Гав! Гав! — отчаянно носился туда-сюда вдоль кромки озера Клык. — Гав-в-в!
— Ры-ы-ы! — насмешливо отвечала ему с противоположного берега светло-пегая медведица.
— Их-их! — старательно вторили ей медвежата. — Их-хо-хо!
— Прекратить дурацкую перепалку! — подойдя к берегу, гаркнул Тим, после чего прочёл псу краткую нотацию: — Удивляюсь я на тебя, Клык. Вроде бы умный и взрослый хаски, а туда же. Она тебя тупо провоцирует, а ты и ведёшься, как щенок неразумный. Стыдно должно быть, ей-ей. Лучше бы, право слово, принял водные процедуры, а то весь в серых грязевых брызгах и подтёках…
— Гав, — понурив ушастую голову, повинился пёс, а потом, коротко разбежавшись, прыгнул в озеро и поплыл длинными зигзагами, неуклонно приближаясь к противоположному берегу.
Медведице эти собачьи манёвры совсем не понравились, и она, развернувшись на сто восемьдесят градусов и расстроено порыкивая, неторопливо побрела от озера прочь. Медвежата, дурашливо подталкивая друг друга, заковыляли следом за матерью.
Тим и Дунаев, первым делом, старательно очистили одежду от дорожной грязи и умылись. А после этого принялись таскать в брезентовых вёдрах озёрную воду и обливать ею грязнущий вездеход.
— Заканчивайте, на, дуриться, граждане, — минут через пятнадцать посоветовал Михась. — Результат-то, на, минимальный. Я потом на Безымянном проедусь по мелкому озеру с твёрдым дном, и все дела, на… И вообще, прошу к столу. Хавчик, на, практически готов.
— А что у нас сегодня на обед?
— Классика, на, походная. То бишь, макароны с тушёнкой, на, и крепкий горячий чай. Как и просили, без разносолов и излишеств, на…
Естественно, что во время обеда Тим не смог удержаться от вопросов про недавно преодолённое «грязевое направление», мол: — «Что это такое было? Почему и для чего? И откуда оно, собственно, взялось?».
— Попробую объяснить, — методично работая гнутой алюминиевой ложкой, пообещал Дунаев. — Заметил, что вскоре после того, как мы съехали с основной дороги, начался значимый подъём? Молодец, инспектор, наблюдательный… Тут, значит, такое дело. У Шивелуча есть геологическое основание, на котором он и расположен. Диаметр этого основания — порядка сорока пяти-восьми километров. То есть, если рассуждать глобально, мы последние два часа ехали над подземной вулканической каверной, отделённые от раскалённой лавы километровой (если, конечно, не более тонкой), прослойкой горных пород… Впечатляет?
— А то.
— Тогда продолжаю…
