Привычно нахмуренное лицо Торна внезапно разгладилось. Осталась только глубокая морщина, прорезавшая его лоб.

– Вы думаете, я делаю это ради мира?

Если судить по сжатым челюстям и жесткому взгляду, Торн вновь напрягся. Внезапно Офелия поняла, что его целеустремленностью всегда двигала холодная ярость.

– Бог сказал, что не выпустит вас из виду, – отрывисто прошептал он. – Сказал в моем присутствии. Я отвратительный муж, но я никому, а тем более Ему, не позволю преследовать мою жену. Я не могу вырвать вас у Бога, но могу вырвать Его у вас. Именно это я и собираюсь сделать, как только вы наконец решитесь принести мне этот проклятый ящик с инструментами. Если книга, где раскрывается секрет Бога, существует, я ее найду.

Выдержав направленный на нее в упор взгляд Торна, Офелия встала и пошла в комнату отдыха.

– Почините свой аппарат и забудьте о микрофильмах, – сказала она, возвращаясь и протягивая ему ящик. – Я знаю, где находится книга.

Шарф

Протискиваясь сквозь толпу, Офелия двигалась против течения. Она первой покинула Секретариум: в Мемориале еще толпился народ, а она не хотела показываться на улице вместе с Торном, чтобы не привлекать излишнего внимания. Посетители, пришедшие на церемонию, последовали за Генеалогистами через залы, где выставлялись коллекции. Так как все гости почтительно молчали, то голоса золотой пары, несмотря на огромную площадь хранилища, одинаково громко звучали в любом конце атриума. Меценаты по очереди задавали мемориалистам вопросы относительно устройства нового каталога. Праздник присуждения степеней перешел в настоящую инспекцию.

Офелии показалось, что возле Генеалогистов мелькает высокий белый цилиндр Лазаруса. Значит, можно надеяться, что Лазурус проведет в Мемориале еще час или два. За это время они с Торном сделают то, что должны сделать.

Направляясь к выходу, она то и дело озиралась по сторонам, чтобы не столкнуться с Блэзом, Элизабет или Дзен. Они вполне могли броситься к ней со словами утешения, ведь ей пришлось расстаться со своими крылышками. Когда история с книгой наконец завершится, она сама найдет их, чтобы попрощаться.

Прежде чем выйти из здания, Офелия бросила взгляд на золотистые фигуры Генеалогистов. Сверкая, словно два солнца, они рука об руку поднимались по южному трансцендию. Наверное, у Торна не было выбора, раз ему пришлось заключить союз с подобными личностями. Чем дольше Офелия наблюдала за этой парой, тем острее чувствовала исходившую от них опасность. Если передача им книги и решит проблему, то наверняка ненадолго.

«Ничего не поделаешь, – подумала она, покидая Мемориал. – Когда понадобится, мы примем меры».

Мы. Это коротенькое слово вызывало у девушки незнакомую доселе дрожь. Сев на ступеньки, она стала ждать Торна. Исколотый его щетиной подбородок все еще горел. Подняв голову, она глубоко вдохнула теплый вечерний воздух. В лучах заходящего солнца блестели листья мимозы и бока дирижаблей. Предгрозовое небо окрасилось в яркие контрастные цвета. Офелия догадывалась, что все же оказалась замешанной в какую-то опасную историю; тем не менее сейчас она чувствовала себя прекрасно.

– А мы случайно не знакомы?

Девушка обернулась. На другом конце длинной ступеньки сидел человек гигантского роста и, смущенно улыбаясь, смотрел на нее. Это был Поллукс. Офелия чуть не приняла его за одну из бронзовых статуй. В сумерках кожа Духа Семьи выглядела еще темнее, а глаза на ее фоне горели еще ярче. Бесконечно длинные руки небрежно перелистывали мягкие страницы собственной Книги Поллукса. Он напоминал мальчишку, которому подсунули скучный роман, и он хочет поскорее дочитать его. Сейчас Дух Семьи совсем не походил на почтенного патриарха, сотни потомков которого в эту минуту находились по другую сторону двери Мемориала.

– Вы мне кого-то напоминаете, – настаивал Поллукс. – Обычно мне никто никого не напоминает. Мне даже трудно вспомнить имя своей сестры-близнеца. Но вы… – меланхолично продолжал он своим звучным бархатным голосом, – чем дольше я на вас смотрю, тем больше мне кажется, что я вас знаю. Скажите, может, мы все же знакомы?

– Вряд ли, – ответила Офелия. – Я происхожу из рода Артемиды.

– Артемида… – задумчиво произнес Поллукс. – Кажется, у меня действительно есть еще одна сестра, которая носит такое имя. И вы мне ее напомнили? Однако не знаю, с чего я это взял, – добавил он, рассеянно переворачивая страницу Книги. – Я такой беспамятный…

Офелия подошла и протянула к нему свою маленькую ручку в перчатке. Поллукс уставился на загадочную незнакомку и, нерешительно улыбаясь, в конце концов послушно передал ей Книгу. Офелия чуть не уронила этот фолиант, хотя в руках Духа Семьи он казался на удивление легким. Девушка пробежала глазами зашифрованный текст, вытатуированный на кожаных страницах. Ключа к нему не знал никто на свете, кроме Бога.

– Здесь, – указала она на едва заметную кромку, оставшуюся от вырванной страницы. – Здесь находилась ваша память. И вы ее ищете. Но вы не можете ее найти, потому что кто-то вырвал ее, причем давно. Мне очень жаль.

Офелия вернула Книгу Поллуксу, который продолжал сидеть, бессмысленно хлопая большими глазами.

– Так, может, мы все-таки с вами знакомы?

Она не ответила, однако растерянное выражение его лица растрогало ее. Совсем скоро он забудет про их разговор. Наверное, оно и к лучшему. Возможно, лучше держать Духов Семей в неведении: зачем им знать, кем они были на самом деле…

Увидев выходящего из Мемориала Торна, Офелия вздохнула с облегчением. Поверх рубашки он надел роскошный мундир Светлейших Лордов и застегнул его на все пуговицы. Судя по трости, на которую он опирался при ходьбе, полностью привести в порядок ножной аппарат ему не удалось.

Офелия следовала за Торном на почтительном расстоянии. Так они пришли на остановку трамаэро. Не глядя друг на друга, с противоположных концов перрона вошли в вагон и сели на разные скамейки. Возможно, они перестраховывались, ибо пассажиров, совершавших поездку в такой час, оказалось совсем мало. Тем не менее в глазах жителей Вавилона Лорд Генри и Евлалия принадлежали к разным слоям общества.

С замиранием сердца Офелия смотрела, как Торн постарался сесть на отшибе, чтобы поблизости никого не оказалось. За время пути они не обменялись ни единым взглядом, хотя девушка остро чувствовала, насколько тесно они связаны друг с другом. По обыкновению, Торн сидел в застывшей позе, но каждый раз, когда он принимался постукивать указательным пальцем по блестящему набалдашнику трости, Офелия понимала, что нервы его напряжены до предела.

Ей хотелось сесть рядом с ним, приободрить его, сказать, что она точно знает, как надо действовать, хотя это и была всего лишь полуправда. Да, она знала местонахождение книги, но по-прежнему не представляла, чем она так опасна…

Когда состав трамаэро, сотрясаясь от порывов ветра и гремя вагонами, совершал маневр, чтобы приземлиться на рельсы конечной остановки, Офелия вновь почувствовала,