Неожиданно она услышала:
– Главное, не делайте резких движений.
После того как они оба, по его милости, свалились на пол, подобное предупреждение звучало несколько неуместно. Постепенно тиски рук, обхвативших Офелию, ослабляли хватку. Пытаясь привстать, она уперлась в живот Торна.
Сидя на полу и прислонившись спиной к книжному шкафу, Торн пристально следил за девушкой, словно ожидал от нее очередной неприятности.
– Никогда не пытайте, застать меня врасплох, – произнес он, четко выговаривая каждый слог. – Ни-ког-да. Понятно?
Мысли Офелии окончательно запутались, и она промолчала. Нет, она не понимала. Тут ей пришло в голову, что Торн вряд ли услышал сказанные ему слова. И ее настроение мгновенно испортилось.
Заметив разлетевшиеся по полу части проектора, она страшно огорчилась. От аппарата Торна мало что осталось.
– Нет таких вещей, которые нельзя починить, – словно угадав мысли девушки, произнес он. – Инструменты у меня в комнате. Впрочем, можно просто раздобыть новый аппарат.
– Не думаю, что это очень уж срочно, – с досадой ответила Офелия.
Губы Торна так стремительно впились в ее рот, что девушка от неожиданности прикусила язык. И совершенно перестала понимать, что происходит. Его щетина исколола ей подбородок, в горле запершило от резкого запаха медицинского спирта, которым он протирал руки. А хуже всего было то, что ее нога уперлась в его больную голень. Ужасно глупо. Офелия хотела податься назад, но Торн обхватил ладонями лицо девушки, запустив костистые пальцы ей в волосы. При этом он задел дверцу шкафа, она раскрылась, и на них хлынул поток бумаг. Тяжело дыша, Торн слегка отстранился, но продолжал сверлить Офелию своим стальным взглядом.
– Я вас предупредил. Я запрещаю вам повторять те слова, что вы произнесли.
Голос звучал по-прежнему сурово, но властная интонация, похоже, давала сбой. Офелия чувствовала, как его ладони обжигают ей щеки. А ее собственное сердце билось так сильно, словно хотело выскочить из груди. Без сомнения, Торн – самый загадочный человек, которого она когда-либо встречала, но именно рядом с ним в ней начинала бурлить жизнь.
– Я вас люблю, – упрямо повторила она. – Я должна была сказать вам это, когда вы спросили, что привело меня на Вавилон. Должна была говорить каждый раз, когда вы спрашивали, не хочу ли я вам что-то рассказать. Разумеется, я стремлюсь раскрыть тайну Бога, хочу сама распоряжаться собственной жизнью, но… вы часть моей жизни. Я считала вас эгоистом и не пыталась поставить себя на ваше место. За это я прошу у вас прощения.
Офелия хотела, чтобы голос ее звучал сурово, но сама же и услышала, как в нем появились предательские нотки сострадания. Торн так широко раскрыл глаза, что шрам на его брови растянулся, кажется, до бесконечности.
– И все же я настаиваю, – угрюмо произнес он, еще сильнее сжимая ее лицо. – Никогда не приближайтесь ко мне со спины. Не делайте резких движений, которые я не могу заранее предвидеть, а лучше всего – громко предупреждайте меня о своем приближении.
– Вы больше не управляете своими когтями?
Ноздри Торна расширились, губы вытянулись в ниточку. Лицо еще больше заострилось.
– Я могу сдержать их, если они не рассматривают вас как угрозу. Вам совершенно необходимо соблюдать мои предписания, чтобы не пробуждать в них защитный рефлекс. И запомните главное: не нужно докучать мне.
– Но как это произошло? – удивилась Офелия. – Неужели после соединения с моим анимизмом ваше семейное свойство стало проявляться бесконтрольно?
Брови Торна дернулись.
– Вас это пугает?
Мгновенно Офелия поняла, что потеря контроля для него более унизительна, нежели его физический недуг. В прошлый раз Торн воспользовался своими когтями против нее не сознательно. Все произошло помимо его воли.
И девушка пообещала себе никогда ему об этом не напоминать.
– Нет, не пугает, – ответила она, глядя ему прямо в глаза. – Теперь, когда вы меня предупредили, я буду осторожна.
Торн смотрел на нее тяжелым безжалостным взглядом. Внезапно Офелия остро, болезненно ощутила пустоту, мучившую ее все эти три года. И содрогнулась. Она не боялась – больше не боялась.
Неожиданно Торн ее отпустил. Его руки безжизненно упали и повисли вдоль тела.
Он откашлялся.
– Я… Мой ящик с инструментами стоит в комнате отдыха под кроватью. Вы можете его принести? Я должен найти новый проектор для микрофильмов и продолжить работу, но для этого, – объяснил он с кривой усмешкой, пытаясь согнуть ногу в колене, – мне прежде всего нужно исправить ножной аппарат.
Офелия почувствовала себя оскорбленной.
– Неужели все так срочно?
Впервые за целую вечность она заметила, что губы Торна слегка подрагивают. Девушка не могла понять почему. К ее удивлению, Торн вынул из кармашка старые часы, открыл их, и те, показав время, захлопнулись сами собой.
– Нет, время еще есть, даже немного больше, чем я думал. Однако до конца церемонии присвоения степеней мне необходимо найти книгу, которую требуют от меня Генеалогисты. Если я не уложусь в срок и не найду ее, Лорд Генри исчезнет из круговорота жизни. Так, может, вы все же принесете мне ящик с инструментами? – спросил он, снова вытаскивая часы.
Офелия недоверчиво взглянула на Торна.
– Лорд Генри исчезнет из круговорота жизни, – глухо повторила она. – А Лорд Генри – это вы.
– Всего лишь образ, которым меня наделили Генеалогисты. Но в любой момент они могут его отнять и выдать меня Богу или кому-нибудь похуже. Если к утру я не доставлю им книгу, они сделают это без малейших колебаний. Так что, пожалуйста, принесите мой ящик с инструментами.
– Вы с самого начала знали, что время ваших поисков ограничено, и ничего мне не сказали?
– Чтобы не помешать работе.
Офелия не понимала, как Торн согласился на такое условие Генеалогистов. Впрочем, он действительно обладал способностью все ставить с ног на голову. Еще мгновение назад она боролась с желанием броситься ему в объятия; теперь она больше всего хотела дать ему пощечину.
– Но почему вы связались с такими людьми? Почему вы все время подвергаете себя опасности?
Опираясь на шкаф, Торн с трудом поднялся. Увидев вокруг россыпь бумаг, металлических обломков и осколков стекла, он вздрогнул и начал проверять, на месте ли пуговицы на манжетах и застегнут ли воротник рубашки, словно царивший вокруг беспорядок мог оказаться заразным и перекинуться на него.
– Потому что я вправе ставить на кон только собственную жизнь. Мой ящик с инструментами, пожалуйста. И, раз уж вы здесь, передайте мне пузырек со спиртом для дезинфекции.
– Но почему?! – нетерпеливо воскликнула Офелия. – Почему вы считаете себя обязанным постоянно бросать вызов превосходящим вас силам? Только не говорите мне снова о чувстве долга. В
