– Если ворота Нового Лондона не откроются завтра на рассвете, никого не пощадят. Это условия договора Королевы.
Дукарте подождал, пока угас последний отголосок его слов.
Затем накинул капюшон и направился обратно в лагерь через ряды своих солдат, оставляя мертвых позади.
* * *– Арлисс.
– Королевна! – Он с изумлением поднял глаза, его сморщенное лицо с неизменной вонючей сигареткой в зубах расплылось в улыбке. – Что привело вас к моей двери?
– Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали.
– Тогда присаживайтесь.
Келси устроилась на одном из жалких кресел Арлисса, не обращая внимания на миазмы сигаретного дыма, пропитавшие обивку. Ее не волновал кабинет Арлисса, грязный лабиринт из столов и раскиданных повсюду бумаг, но у нее появился план, и она нуждалась в его помощи.
– Пэн, оставь нас.
Пэн замялся.
– Технически он представляет опасность для вашей персоны, госпожа.
– Никто больше не представляет опасности для моей персоны. – Она посмотрела ему в глаза долгим взглядом и заметила странность: хотя они спали друг с другом несколько раз с той первой ночи – и с каждым разом становилось все лучше и лучше, по крайней мере, для Келси, – та ночь никуда не девалась, оставаясь между ними. – Иди, Пэн, я в полной безопасности.
Пэн вышел. Келси подождала, пока за ним закроется дверь, прежде чем спросить.
– Как там деньги?
– Ссохлись до тонкого ручейка. В ту минуту, когда мортийцы сошли с холмов, каждый дворянин решил, что отныне имеет право не платить налогов.
– Разумеется.
– Я надеялся поднять неплохие деньги на сапфирах, которые шахтеры добудут в Фэрвитче, но от них ни слуху ни духу. Думаю, они взяли аванс, который вы им вручили, и исчезли.
– Значит, с деньгами туговато.
– Очень. Можно обогатиться и в военное время, но не при хорошем правительстве, Королевна. Лично я думаю, что мы все в глубокой жопе.
– Ты просто источник радости, Арлисс.
– Это мертвое царство, Королевна.
– Поэтому я здесь.
Арлисс резко поднял взгляд.
– Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что для меня и хранили это в тайне.
– В тайне от кого?
– Ото всех. Особенно от Лазаря. – Келси наклонилась вперед. – Мне нужно, чтобы вы подготовили билль о регентстве.
Арлисс откинулся на спинку кресла, прищурившись, наблюдая за ней сквозь пелену дыма.
– Вы планируете отдать свой трон?
– На время.
– Я так понимаю, Булава не знает.
– Он не может знать.
– Ах, – Арлисс задумчиво наклонил голову. – Прежде мне не доводилось разрабатывать билль о регентстве. Твой дядя мертв, Королевна. Кто регент?
– Лазарь.
Арлисс медленно кивнул.
– Мудрый выбор.
– Можете достать старую копию билля моей матери?
– Да, но я видел этот талмудище: там целых пятнадцать страниц.
– Выберите самое важное. Я в любом случае не хочу давать возможность для пересудов. На одну страничку. И сделайте столько копий, сколько сможете. Я подпишу их все, и они отправятся в город завтра после моего ухода.
– И куда вы собираетесь?
Келси моргнула и увидела Новолондонский мост, мортийцев, ждущих на холмах.
– Умирать, наверное. Хотя, надеюсь, что нет.
– Что ж, теперь я понимаю, почему Булаве не следует этого знать. – Арлисс постучал пальцами по столу. – Это изменит положение вещей.
– Для вас?
– Для меня… и моих конкурентов. Но узнавать новости первым – всегда хорошо.
– Я должна что-нибудь сделать.
– Вы не должны ничего делать, Королевна. Вы могли бы принять ее предложение, спасти женщин и своих ближайших стражников.
– Мой дядя так бы и поступил. Но я не могу.
– Кошмарный выбор, да?
Она пристально на него посмотрела.
– Последнее время выбор на вашей стороне, Арлисс. Вы делали деньги на продаже наркотиков беженцам. Думали, я не узнаю?
– Позвольте кое-что вам сказать, Королевна… мои наркотики – единственная причина, почему этот лагерь не захлестнула волна самоубийств. Людям надо за что-то цепляться.
– О! Так вы альтруист!
– Вовсе нет. Но глупо обвинять поставщика в том, что он обслуживает свой рынок.
– Слова Торна.
– Ага. Всю свою жизнь Торн был дерьмом, зато всегда оказывался прав.
Келси подняла взгляд, вдруг забыв про наркотики и даже про билль о регентстве.
– Вы знали Торна, когда он был юным?
– Боже, да, Королевна. Он скажет, что никто не знает, откуда он пришел…
– Он мертв.
– …но нас таких несколько, если вы потрудитесь поискать.
– Откуда он пришел?
– Из Яслей.
– Я не знаю, что это.
– Глубоко под Кишкой, Королевна, находится лабиринт тоннелей. Одному богу известно, для чего их построили: они слишком глубоки, чтобы служить канализацией. Если вы хотите чего-нибудь зашибенного, даже для Кишки, и знаете нужных людей, то идете в Ясли.
– Что Торн там делал?
– Торна продали сутенеру, едва он родился. Провел там все детство… если можно так выразиться.
– Откуда вы знаете?
– Не смотрите на меня так, Королевна. В начале карьеры мне пришлось смотаться туда раз или два по делам. По понятным причинам, наркотики туда идут потоком, но я давным-давно вышел из той игры.
– Вы оттуда выбрались.
– Да, выбрался. Поганое место, эти Ясли. Дети для секса, для…
– Остановись. – Келси подняла руку. – Я поняла.
– Поганое место, – повторил Арлисс, перемешивая бумаги на столе. – Но Торн был умен и быстр. К тому времен, как ему стукнуло восемнадцать, он стал там почти королем.
– А Лазарь там тоже был?
– Был, хотя не признается, если вы спросите.
– Что… – голос Келси умер, и она сглотнула, чувствуя, что слова проскочили по пересохшему месту в ее горле. – Что он там делал?
– Ринг.
– Объясните.
– Дети дерутся с детьми.
– Боксируют?
– Не всегда. Иногда им давали оружие. Ценность в разнообразии.
Келси показалось, что у нее заледенели губы.
– Почему?
– Ставки, Королевна. За детский бой выкладывают больше денег, чем за любой другой тотализатор в этом королевстве. Булава был одним из величайших соперников, которого они когда-либо видели, обладавших сокрушительной силой. – От воспоминания у Арлисса заблестели глаза. – Он никогда не проигрывал, даже в раннем детстве. Лазарь – не настоящее имя, знаете ли, просто прозвище, которое придумали ему учителя, когда никто не смог его победить. К восемнадцати годам ставки на него поднялись так высоко, что я почти перестал их принимать.
– Вы принимали ставки?
– Я букмекер, Королевна. Принимаю ставки везде, где могу просчитать шансы.
Келси потерла глаза.
– И никто не попытался это пресечь?
– Кто, например, госпожа? Я несколько раз видел там твоего дядю. И матушку.
– И как же они определяли, кто победил?
Арлисс уверенно встретил ее взгляд, и Келси покачала головой, почувствовав, что ей плохо.
– Понятно. Лазарь никогда мне не рассказывал.
– Конечно, не рассказывал. Если что-то выйдет наружу, наружу выйдет все.
– Что это значит?
– Это значит, что к тому времени, как он завязал, Булава стал чуть ли не животным. Никто не спорил с ним, разве что Кэрролл. Это Кэрролл вытащил его из Яслей. Но Булава по-прежнему оставался опасным для окружающих, еще долго после того, как дни на ринге канули в Лету. Он стыдится своих поступков. И не хочет, чтобы кто-либо знал.
– Тогда почему вы мне это рассказываете?
Арлисс приподнял брови.
– Булава мне не начальник, Королевна. Вы не слишком умны, если думаете, что я ему подчиняюсь. Да и
