Далеко позади них виднелся Нью-Йорк: дымящиеся, оранжевые обломки темных зданий, чьи окна выплевывали пламя в черную ночь. Но Лили и другие люди на корабле не смотрели на горизонт. Их взгляды были устремлены на море за ними, на два огромных корабля, материализовавшихся из ниоткуда.
Из сообщений Лили знала, что поблизости плыло несколько подводных лодок, быстро скользящих к ним под водой. Они без проблем проплыли по Гудзону и вышли в нижнюю бухту, но потом сирены смолкли, и теперь, когда они вошли в Атлантику, их догоняла Безопасность.
– Пять минут! – крикнул Уильям Тир с носа корабля. – Все, что нам нужно!
«Он сумасшедший!» – поняла Лили. Как ни странно, это, казалось, не имело особого значения. У них ничего не получится, и Лили было жаль, что она никогда не увидит глубокой чистой реки под ярким солнцем. Но эти корабли были свободны, и Лили предстояло умереть свободной женщиной, и в эту минуту она не хотела бы оказаться ни в какой другой точке огромного мира, какие бы подводные лодки их ни преследовали.
– Готовьсь! – крикнул Тир, и компьютерщик рядом с Лили затараторил в свой наушник на их странном языке.
Слева от Лили раздался глухой грохот, затем издалека донеслись крики. Вытянув шею, чтобы разглядеть лучи, заливающие палубу, она обнаружила, что один из кораблей Тира охвачен огнем, его корма горела, сгустки черного дыма вздымались в ночь.
– Торпеда! – крикнул кто-то. Прогремел второй взрыв, и от корабля не осталось даже половины, только дымящиеся обломки на вздымающемся океане. Все, кто были на палубе их корабля, бросились к лееру, но Лили не могла оставить Джонатана, и потому только она видела, как Уильям Тир отвернулся, сжимая что-то в вытянутой правой руке, сосредоточив внимание на горизонте на востоке.
– Мы даже не вооружены! – закричала какая-то женщина.
Теперь эсминцы подошли ближе, им оставалось менее полумили. Лили удивилась, почему они не стреляют, но, немного поразмыслив, поняла: они хотели захватить остальные корабли Тира, высадиться на них. Безопасность, в конце концов, любила своих заключенных, жить без них не могла. Ожог Лили запульсировал, хотя ее ладонь уже покрылась темной корочкой, но она знала: что бы ни случилось, она не вернется. Судно вдруг охватил яркий, ослепляющий свет. Лили прикрыла глаза руками, низкий визг вырвался из ее горла при мысли о сияющем устройстве, которое люди Тира использовали в комплексе Безопасности. Внезапно ее захлестнул ужас, ужас, что все это сон, что она проснется и обнаружит себя в той комнате, перед бухгалтером с коробочкой. Но, взглянув сквозь пальцы, она поняла, что свет не электрический. На ее руках мягко светился обычный дневной свет. Лили повернулась к свету и закричала.
В восточном горизонте была дыра. Лили не знала, как еще описать то, что она увидела. Черная шаль ночи по-прежнему закрывала небо над головой, но на востоке она оказалась надорвана, ее неровные края окружали отверстие, словно разбитая рамка. И там, внутри рамки был день, розовый и лазурный горизонт над лазурной водой, словно солнце вот-вот взойдет. Свет заливал все вокруг, и теперь Лили ясно видела остальные корабли, с раздутыми парусами, подкрашенными оранжевым в рассветных лучах.
За ними, сотрясая палубу, прогремел гром.
– Ложись! – выкрикнул какой-то мужчина, и Лили пригнулась, прикрывая голову. Но свистящий удар прошелся прямо над ними, надо всеми кораблями, к дыре в горизонте. Ненависть полыхнула внутри Лили, настолько сильная, что окажись в ту секунду перед нею офицер Безопасности, она бы вырвала ему сердце голыми руками. Они пытались закрыть проход, который открыл Тир, пытались отнять у них Лучший мир.
– Скажи им, пусть проходят! – крикнул Тир с носа. – У нас мало времени!
Их корабль плыл впереди, приближаясь к отверстию, и теперь Лили чувствовала тепло на руках, солнечный свет на коже. Какофония криков огласила палубу, диких криков людей у перил, теперь кричала и Лили, чувствуя, словно тело тянет к этому открытому горизонту. Когда они вошли в дыру, она отпустила веревку и подтянула Джонатана, встряхнув, чтобы разбудить.
– Лучший мир! – прокричала она ему в ухо. – Лучший мир!
Но Джонатан не открывал глаз. Вокруг, на их палубе и на других кораблях, Лили слышала своих людей, их ликующие крики, разносящиеся над открытым океаном. Дыра за ними еще осталась – темное пятно на западном горизонте, через которое ничего не было видно. По меньшей мере пятнадцать кораблей проплыли в нее, но теперь края отверстия заворачивались внутрь, ее просвет сужался. Лили не знала, пройдут ли последние корабли. Повернувшись спиной к востоку, она обнаружила белого, как полотно, Уильяма Тира, схватившегося за леер. Мгновение его тело светилось чистым голубым на фоне восходящего солнца, а потом он рухнул на палубу.
Лили повернулась, чтобы сказать Джонатану, но Джонатан был мертв.
* * *– Лили.
Она подняла газа, щурясь в тусклом лунном свете, и поднялась на ноги.
Тир выглядел измученным. Лили не видела его два дня, с той самой ночи, и была рада видеть его на ногах: чем дольше он отсутствовал на палубе, тем сильнее становилась уверенность Лили, что он убил себя, творя свое волшебство, что он, как и Джонатан, не проснется. Лили спрашивала про Тира у Дориан, но та отвечала уклончиво. Она попыталась подружиться с несколькими другими пассажирами, однако нашла их добрыми, но осторожными: никто не знал, кто она. Молодая женщина, возможно, возраста Дориан, залатала ее раны, но последние два дня Лили ничего не оставалось, кроме как сидеть в одиночестве, глядя на горизонт и ожидая Тира.
– Вы в порядке?
– В порядке, – ответил он, но Лили сомневалась. Он выглядел, как человек, перенесший какую-то изнурительную болезнь. – Но мне нужна твоя помощь. Пойдем.
Она последовала за ним к корме, тихонько проходя мимо спящих на палубе людей. Тир, как всегда, казалось, не производил совершенно никакого шума, и он повел ее вниз по трапу в трюм. Трюм выглядел странно, как будто в средневековье, все комнаты освещали только лампы и камин, никакого электрического света. Просторная общая спальня, заставленная пустыми койками, занимала большую часть трюма. На корабле находилось более ста человек, но большинство не хотели проводить время внизу, предпочитая оставаться на палубе, впившись глазами в горизонт. Тир был готов к такому повороту событий: в дальнем конце общей спальни находилась комната, в которой хранились не только пища и вода, но и около пяти
