Как я убедился еще во время нашей первой встречи, Гладко был полной противоположностью чопорному и сухому Геллерту. Тот, хоть и относился к нам с определенной симпатией, но все-таки смотрел как на подопытных крыс, заговоривших по нелепой случайности. Гладко же сразу набивался в лучшие друзья. Казалось, он целую вечность страдал среди черствых солдафонов, пока наконец-то ему не встретилась родственная душа. Которую, впрочем, он не забывал обследовать с помощью своей техники, постоянно шутя и похохатывая.

Но меня не проведешь – я не забывал ни предупреждений Джоза, ни пустых лиц новобранцев, вышагивавших по плацу. Этот весельчак так же легко бы превратил меня в одного из них, если бы имел соответствующие указания. Так что я у него в гостях не расслаблялся, несмотря на все его показное благодушие.

Не переставая трепать языком, он ловко ощупывал меня, осматривал голову, заглядывал в зрачки. Я не успел даже ответить ему что-то внятное, а он уже облепил мне лоб и темя датчиками и увлеченно тыкал коротким пухлым пальцем в монитор.

– Ух ты! Так-так… Ах вот что… И даже так! Молодчинка, молодчинка, Макс… Характеристики выдающиеся! С такими показателями это из тебя нужно было делать суперсолдата. Но суперсолдат делают из обычных, а ты пока даже на салагу не тянешь, ха-ха-ха…

Гладко закатился, как будто сказал что-то действительно смешное. Однако взгляд при этом не отрывался от монитора, и это был цепкий холодный взгляд, заметивший что-то важное.

– И пока нечего даже пробовать. Никаких боев, всей этой беготни под пулями. Я решительно запрещаю! Буду добиваться приема у генерала. Сначала я должен провести полноценное исследование мозга, снять все показатели. Надо понять, какие изменения произошли во время прошлых экспериментов. Потом протестируем мою сыворотку. Если показатели вырастут – я на правильном пути… А Моралес пусть подождет! Ох уж эти женщины, скажу я вам…

Продолжить доктору не дали – двери разъехались. Вошедший с виду был настоящим военным: высокий, мускулистый, ширококостный. Не то что мы с Гладко, выглядевшие рядом с ним, наверное, карикатурной парочкой – сутулый дохляк и пухлый коротышка. Незнакомец смерил меня неласковым взглядом.

– О, а вот и наш Уолтер. Разрешите вас познакомить. Это Уолтер Блэйк, главная надежда «Черного легиона». Будущий суперсолдат! – Гладко энергично похлопал мрачного типа по спине. Тот никак не отреагировал на панибратство, как будто даже не почувствовал удара. Вместо этого он молча протянул мне руку, в которой мои пальцы жалобно хрустнули.

– Скоро он пройдет полный комплекс специальной обработки. Преображение, так сказать. Рискует, конечно, но он трусом никогда не считался. Так ведь, Уолтер? И эту базу мы бы не захватили, не будь прорыва его штурмовой группы. А если все получится, мы создадим отряд, который заберется в самое логово Доминиона. И вырвет ему железное сердце! Ну или печень, ха-ха, уж не знаю. Тебе как больше понравится, Уолтер?

Блэйк не улыбнулся, только складки на лбу стали глубже. Похоже, разговоры про сердце и печень имели под собой какую-то реальную основу, которая ему смешной не казалась.

– Ладно-ладно, опять я со своими дурацкими шутками. Так ты раньше мне язык оторвешь, ха-ха! Если же серьезно, то мой проект A.R.E.S. действительно должен переломить ход войны. Не то что эта затея Курбатова… Ресурсов он тратит море, размах титанический, а вот результат…

Гладко презрительно фыркнул, очертив в воздухе что-то большое и несуразное.

– Я понимаю, размер важен, что бы там ни говорили… Генерал вообще во всем любит весомость и наглядность, но… Прошли времена, когда войну выигрывали те, у кого пушка калибром больше!

Молчаливый Блэйк наконец подал голос. Как ни странно, это не был невнятный рык – будущий суперсолдат говорил спокойно и взвешенно.

– Мне кажется, майор, Максу не нужны такие подробности. Да и нам надо соблюдать секретность, несмотря ни на что. Ваша разговорчивость, Гладко, должна иметь свои границы.

– Да-да, Освальд узнает и отругает! А то и накажет! Господи, Блэйк, этот парень уже погрузился в жизнь базы на все сто – вы думаете, что он не заметит эту громадину, которую тут собирают? Умоляю, прекратите эти свои солдатские дела… Не уподобляйтесь Курбатову и Моралес, иначе я усомнюсь, что из вас можно сделать настоящего супергероя…

Гладко обернулся ко мне и патетически ткнул в мою сторону пальцем.

– Кому он проговорится? Доминиону нашепчет? Или Амбалу? И что? Тот уже, знаете ли, далеко не прежний Винс Голд, крылышки ему подрезали. Да и к чему ему нам вредить, мы его жирное брюхо прикрываем от доминионовских стальных клешней. Он, может, Курбатова и не любит, а все-таки небось молится на него в свободное время…

– Амбал – это Винсент Голд? – Я не удержался, чтобы не встрять в разговор.

– А ты не знал? Собственной персоной. Лишний лоск с него пооблетел, конечно. Вернулся во времена своей молодости, так сказать. Опять командует всяким отребьем, рубит пальцы проштрафившимся и проклинает Курбатова за то, что тот лишил всего… Думал стать хозяином Земли, вершителем судеб, а теперь сидит в тайной норе и правит клочком пустыни, населенным голыми обезьянами. Хорош поворотец судьбы? Да и то только потому, что мы на другом фронте заняты, руки до него просто не доходят. А то быстро бы организовали небольшой трибунал, наш генерал на это дело скорый…

Блэйк нахмурился еще больше и начал еле заметно покачиваться на носках.

– И все-таки, майор, мы должны соблюдать правила. Я не параноик, но у каждого проекта есть грифы секретности, а у парня нет допуска. Зачем вам нужно опять нарушать требования устава и выводить из себя Освальда и Моралес?

Доктор картинно вскинул руки и закатил глаза.

– Ах, боже мой! Что я натворил! Надеюсь, вы не доложите нашей строгой начальнице?! Умоляю, не бросайте меня в терновый куст – она же прикажет меня отшлепать!

Блэйк стоически вздохнул. Завидное терпение, судя по всему, было одним из требований к кандидатам в суперсолдаты.

– Об этом никто не узнает, если вы не доложите сами, Гладко. Или если он не проговорится. Но мы в действующей части, и вы знаете, что если бы не ваше исключительное положение и наша безвыходная ситуация, дело бы могло закончиться не только шлепками…

Гладко в притворном ужасе закрыл лицо руками. Потом убрал ладони одну за другой, делая вид, что с опаской осматривается. После этого принял трагическую позу, скрестив руки на груди.

– Что ж, мне, очевидно, надо благодарить Доминион за такую чрезвычайную ситуацию. Если вы шпион этих роботов, Макс, передайте ему искреннюю благодарность при случае, не сочтите за труд…

Блэйк снова вздохнул, но доктор наконец