Ярость рванула наружу и, сокрушив все преграды, затопила сознание жаркой волной, как только я увидел оплавленные обломки статуи Мирта и понял, что мы не успели. Вилл меня переиграл. Легионы короля Райана в Степь не придут, и орки останутся один на один с армией этого беловолосого ублюдка. А ведь как он все грамотно рассчитал! Второй морт, скорее всего, сейчас громит городские казармы, уничтожая армию герцога Ричарда. Шах и мат! Тварь!
– Баллистической ракеты ни у кого нет? – хмуро заметил Фантик, глядя на чудовище, которое в облаке пыли доламывало последние колонны портика. – До утра он разрушит тут все. Неужели Мирт позволит?..
– Потом объясню, – сдерживая ярость и стараясь понять, что же делать дальше, сквозь зубы процедил я.
Он прав. Эта шавка Дважды Проклятого бога не остановится. А Мирт не придет. Он ведь знает, что Эрантии сейчас не угрожает ничего, и сбережет эту гребаную прану для сражения с Древними. Вилл прекрасно все это просчитал и практически не рисковал, отправляя Неприкаянных в Венерн. Великий Лес в системе ценностей Верховного бога людей перевесит Степи орков. Древние разгромят объединенную армию, Дважды Проклятый разобьет орков и станет сильнейшим богом Аркона. И даже если Древние обломаются с Великим Лесом, армия союзников и их боги сильно ослабнут, Кильфата, по мнению Вилла, схлестнется с Ракотом, а он потом перебьет оставшихся поодиночке. Так-то так, но что делать мне?! Самое поганое, что все мое демоническое существо просто орет и приказывает пойти и покарать эту мразь!
– Что делаем, Ром? – осторожно тронув меня за рукав, поинтересовался в канале Пончик.
Ярость и набат стучат в висках, разгоняя кружащийся туман адского шепота. Откуда-то слева доносится грохот железа и крики солдат. Это графиня со своими тремя сотнями в отчаянной и бессмысленной драке не дает пройти к храму порождениям мрака. Оставшиеся в живых защитники без всякой надежды пытаются остановить обнаглевшую тварь. Остановить или просто красиво уйти. Такой этот мир: жестокий и… правильный.
Морт доломал портик и с упорством перфоратора принялся долбить своими гипертрофированными отростками стену над входом в храм. Двадцать три миллиарда ХП! Шансов нет, даже призрачных, но бежать второй раз я не буду! Не дождетесь! Лучше уж сдохнуть!
– Уходите! Все! Быстро! – обернувшись, проревел я своим бойцам, выхватил меч и быстро направился к храму.
Идиотизм? Да, наверное. Ни один умный человек, а тем более правитель так бы никогда не поступил. Но как только ты спустишь первое оскорбление и утрешься, можешь смело ставить на себе крест. В прошлый раз было не так. Я не имел права терять людей, а сейчас рискую только собой, потому как у моих ребят в этом плане мозгов гораздо больше, чем у меня. Я бы и человеком не отступил, а уж демоном не отступлю и подавно.
В следующую секунду морт перестал долбить стену, резко развернулся и нашел меня взглядом. В канале группы раздалось низкое утробное рычание:
– Ты-ы‐ы?!
– Да, шавка, – усмехнулся я ему в ответ. – Ты еще не понял, что твой хозяин послал тебя на убой?!
Морт подобрался, вытянул шею почти над самой землей и издал ужасающий рев. Как тогда, на равнине.
Брызнули стекла соседних домов, с десяток защитников храма тряпичными куклами повалились на землю, громко выругалась в канале Ваесса.
– Умри! – в следующую секунду проревел он и, переваливаясь с лапы на лапу, как ящерица, быстро потрусил на меня.
Колокола бьют не переставая. Узкие глазницы морта горят ярким белым огнем, земля дрожит от тяжелых шагов. Оставшиеся на ногах защитники храма, замерев, удивленно смотрят чудовищу вслед. Один что-то кричит и указывает рукой на дома. Пагуба в моей руке вдруг вспыхивает так же, как в разрушенном храме Кираны. Опять какие-то джедайские шутки?
«Иди сюда, тварь!» – сквозь зубы шепчу я и, выставив перед собой щит, отвожу руку для удара.
Страха нет, есть только ярость! Она кружит голову и пьянит – как тогда, в приемном зале Руалта. Демон полностью вытеснил человека, и у него, по ходу, напрочь снесло крышу.
Не добежав до меня совсем ничего, морт притормозил и, обдав жуткой волной гнили из распахнутой пасти, нанес сдвоенный удар своими изогнутыми костяными конечностями.
– Свечу! Быстро! Ту, что ты делала из желтых сосулек! – неожиданно громко заорал в канале Фантик.
Крыша поехала не только у меня? Пытаясь сообразить, о каких сосульках идет речь, врубаю Ярость Преисподней и ухожу от падающего костяного молота. Огромная, как таран, конечность чудовища с треском проламывает брусчатку, и по набедренникам дробью ударяют каменные осколки. Второй удар, принятый на щит, несмотря на гашение инерции, пронзает предплечье болью и начисто высушивает левую руку. Не будь у меня именно этого щита – тварь размазала бы меня по земле. Трети ХП как не бывало, но боли словно нет, есть только ярость. Ледяной Клинок! Крит! Пагуба врубается в соскользнувшее со щита костяное бревно, на мгновение застревает, а потом вдруг проходит, как раскаленный нож сквозь кусок прогорклого масла. Полутораметровый обрубок кости валится к моим ногам, и морт захлебывается яростным ревом. «Хрена себе…» – мелькает в голове, когда прямо в морду чудовища влетает Фантик. Свиток, который воин держит в руке вместо меча, вспыхивает ярким солнечным светом.
– Куда-а‐а?!
– Физика форева! – не обращая на мой крик внимания, издевательски хохочет лысый и тыкает чудовище свитком в ноздрю.
Морт визжит, как огромная раненая свинья, полоска его ХП начинает медленно проседать. Ударом морды он отбрасывает воина в сторону, но следующую атаку проводит снова по мне: магию щита не отменял никто. Левая рука не работает, но мне чудом удается увернуться от падающего бревна. Лысый лежит без сознания на земле, свиток выкатился у него из руки, но заклинание продолжает работать. Тварь, наплевав на меня, делает шаг к нему, но над лежащим на брусчатке воином из воздуха возникает Раена с еще одним активированным свитком. А дальше начинается кошмар. Морда твари покрывается серой плесенью от прилетевшего из-за спины заклинания, в глазницу морта вонзается Масянина стрела, а следом за этим в бок врубается командор. Вынырнувший из инвиза Пончик закручивает комбо. Приложив меня крылом, в чудовище врезается Няша, и они с Гошей и Кузей виснут на передних лапах пятящейся от
