– Это тот, который Паблито?
– Ну да. Следит, как бы Феликс чего не натворил. Плохи дела.
– А ворону-то что за интерес в проблемах Феликса? Да и тебе тоже.
– Он понимает нас, мы можем общаться. Для меня, да и для пернатого, это редчайший шанс обрести такого защитника.
В этот момент с улицы раздался пронзительный, полный ужаса крик, который не смогли заглушить ни расстояние, ни стекла. Девушка привстала, выглянула в окно и увидела, как из сквера прямо на шоссе выбежал парень. Чуть не попав под машину, он помчался дальше под аккомпанемент рассерженных автомобильных гудков.
Даана поправила упавшую на лоб медную прядь волос, и они с треском заискрили под пальцами. Крыс поглядел на это явление и произнес:
– А какая у вас разница в возрасте? Она есть?
– Да, – Даана присела обратно в кресло и снова принялась играть бокалом, словно не могла придумать, чем еще занять руки, – но разница относительна.
– Поясни, пожалуйста.
– Попробую. Если говорить о биологической разнице, то я старше его почти на двести лет. Если говорить о психологическом возрасте, то я лет на пятьсот его моложе.
Недоуменно поморгав глазками, крыс поинтересовался, как такое может быть.
– Все просто. До того как стать вампиром, Феликс уже был взрослым, сложившимся человеком, много знающим, умеющим и понимающим. В дальнейшем он продолжил умножать свои знания. А я родилась такой, какая есть, мое время течет иначе, взросление идет по-другому, намного медленнее, чем у обычных людей – ведь у людей и время жизни намного короче, им многое надо успеть. Мне некуда торопиться.
– Но ты не вампир?
– Нет, конечно.
– Но при этом обладаешь таким же бессмертием, как Феликс?
– Нет, совершенно другим бессмертием я обладаю.
– А ты добрая или злая?
Даана рассмеялась. Дон Вито впервые увидел, как она смеется. Ожила точеная маска лица, смягчились острые скулы, засияли мягким зеленоватым золотом глаза. Девушка проговорила сквозь смех:
– А Феликс злой или добрый?
– Кому как! – развел лапками крыс.
– Вот и я – кому как. – Даана вздохнула и стала смотреть на бокал. И рассматривала вино соломенного цвета до тех пор, покуда Дон Вито, по-своему истолковав ее молчание и взгляд, услужливо не предложил:
– Льдинку принести?
Даана очнулась. Она поднесла бокал к губам и поглядела на крысу.
– Только солнце?
Дон Вито торопливо закивал.
– Понимаешь, это очень важно. – Девушка вдруг надкусила край бокала, и стекло захрустело на белоснежных, крепких, как алмазы, зубах. – Если он хочет получить какое-то иное могущество…
– Нет! – воскликнул крыс. – Феликс желает лишь одного: увидеть солнце и остаться живым!
Даана встала, смахивая с губ хрустальные крошки. Затем произнесла глухим темным голосом:
– Ничего ему пока не говори. Если проболтаешься, уничтожу и тебя, и весь твой род крысиный.
– Нет-нет, что ты! Из могилы – ни звука! А ты с кем-то посоветуешься? Встретишься со своими? Попытаешься что-то сделать для него?
– Да, – коротко ответила Даана.
– Но… если ты найдешь возможность дать ему желаемое, будь осторожна, подумай, как преподнести. Феликс может и не взять. Из твоих рук.
– Почему?
– Потому что он – испанский дворянин! – усмехнулась крыса.
Глава 5
Паблито сопровождал Феликса до самого дома. Подойдя к двери подъезда, мужчина будто споткнулся и остановился. Вопросительно задрав клюв, ворон потоптался вокруг его блестящих новизной черных туфель. Птичьи когти, казалось, невыносимо громко цокали по асфальту. Всякий, даже незначительный, звук мучительно, раздражающе действовал на обострившийся слух вампира. Глядя снизу вверх, Паблито обеспокоенно рассматривал оцепеневшего мужчину – он походил на неоконченную скульптуру. Словно некий мастер вдохновенно вырезал все эти точные линии и забросил свое творение, оставив его стоять посреди шумного города.
– Феликс! – хрипло прозвучал птичий голос. – Отомри!
С видимым усилием мужчина опустил голову и посмотрел под ноги.
– Так ты идешь домой или не идешь?
– Иду.
– А чем займешься? Как украсишь свой досуг? – Ворон продолжал болтать, словно боялся, что замолчи он хоть на секунду – Феликс снова замрет.
– Не знаю, – ровным голосом ответил Феликс, почти не размыкая губ. – Телевизор посмотрю, почитаю что-нибудь…
Он уже начал ощущать подступающую болезненную дрожь. Еще немного, и ее острые коготки вцепятся изнутри, заставляя содрогаться всем телом.
– Нет у тебя телевизора, и все ты давно уже прочитал. Плохо тебе? Чем помочь?
– Ничем. Сам справлюсь.
– Уверен?
– Да. Увидимся завтра.
Вспорхнув с асфальта, ворон описал дугу над головой мужчины и скрылся за домами. Феликс проводил его взглядом, после открыл дверь подъезда и вошел в вестибюль. Призраком он проскользнул мимо стеклянной конторки охраны так, что его не заметил дежуривший в эти сутки Геннадий. Сидя за столом перед мониторами камер наблюдений, охранник читал книгу и даже не поднял головы, когда мимо промелькнула черная тень.
Феликс нажал на кнопку вызова лифта. Открылись-закрылись двери кабины, охранник выглянул на звук из конторки, но вестибюль с лифтовым холлом оставались пустыми.
Войдя в кабину, Феликс оказался посреди залитого ярким светом зеркального пространства, в котором отражалась лишь его одежда. Мужчина поднял руку, глядя, как в зеркалах сам собой движется пустой рукав пиджака.
– Человек-невидимка, – вслух произнес Феликс. И улыбнулся. Затем расхохотался.
Лифт остановился на двенадцатом этаже, и Феликс еле выбрался из кабины на площадку. Согнувшись пополам, на слабых ногах, держась рукой за стену, мужчина побрел к двери своей квартиры. Смех накатывал и накатывал безобразными неуправляемыми приступами, он смеялся и не мог остановиться. Из квартиры напротив выскочила маленькая растрепанная старушка в криво застегнутом халате и всплеснула руками:
– Феликс Эдуардович! Что с вами?! Что случилось?
– А-а-а-а… – только и смог выдавить Феликс, пытаясь попасть ключом в замочную скважину.
– Да
