– А, скука! Понятно. – Паблито потоптался по сиденью, встряхнулся, ероша перья. – Чего бы тебе не найти какое-нибудь занятие, которое еще не успело надоесть?

– За половину тысячелетия может надоесть все, что угодно.

Феликс притормозил на светофоре и посмотрел на пешеходов. Даже в такой поздний час народ все куда-то шел, куда-то торопился. Большинство выглядели серьезными, чем-то озабоченными, словно даже на ходу люди раздумывали о чем-то очень важном, решали какие-то глобальные проблемы.

– А если снова начать охоту на людей? – не унимался Паблито. – Погонять кого-нибудь в ночи по переулкам? Бодрит и освежает.

Феликс досадливо поморщился.

– Я уже лет сто не выношу этого. Как появились медикаменты с антибиотиками, человеческое тело, кровь так изменились, что стали настоящей отравой. Лет шестьдесят назад первая и четвертая группы сильно отличались от второй и третьей – совершенно разные вкусы, а теперь все одинаковое, непонятно, что пьешь. Сущая гадость. Если бы человеческую кровь возможно было подделать, я бы решил, что мне регулярно стали подсовывать суррогат.

Желтый свет сменил зеленый, и они поехали дальше. Мимо проносился ночной город во всем великолепии сверкающих огнями улиц. Взяв с приборной панели черные очки, Феликс прикрыл глаза от раздражающего мелькания иллюминации. Но вскоре света поубавилось – они свернули с магистрали.

Здание станции переливания крови Феликс мог бы найти с закрытыми глазами – так часто приходилось сюда ездить. Всякий раз ему удавалось за вознаграждение договариваться с ночными сторожами, выдавая себя за владельца домашнего зоопарка с редкими видами летучих мышей, которым для полноты рациона необходима человеческая кровь. Содержание настолько редких, контрабандных мышей являлось незаконным, поэтому приходилось вот так, тайно и с черного хода, добывать им пропитание.

На этот раз тоже все прошло без помех. Уже знакомый сторож – вечно разящий перегаром прыщавый парень – вынес четыре стеклянные бутылки консервированной крови.

– Еще могу сегодня вытащить свежезамороженной плазмы и тромбоцитный концентрат, они в пакеты упакованы, – сказал парень, неотрывно глядя, как клиент достает портмоне из внутреннего кармана пиджака.

– Не надо, этого вполне хватит.

Отсчитав купюры, Феликс взял бутылки и вернулся к машине. Паблито так и сидел на переднем сиденье, похоже, он успел придремать.

– Уже управился? – встрепенулся ворон. – Вот и хорошо. Прогуляемся?

– Давай не сегодня. – Положив бутылки в оборудованный под приборной панелью мини-холодильник, Феликс сел за руль. – Прилетай завтра часиков в десять – половине одиннадцатого, пройдемся в сквер.

– Как пожелаешь, – и Паблито нахохлился, собираясь подремать дальше.

– Птица, а не хочешь ли ты вылезти из машины и полететь самостоятельно по своим вороньим делам?

– Чего это? – Паблито приоткрыл один глаз и недоуменно поглядел на Феликса. – Зачем лететь так далеко, когда ты можешь меня подвезти?

– Вконец уже все обнаглели, – вздохнул Феликс, и машина тронулась с места.

Глава 3

Весь день шел дождь и стих только к ночи. Насквозь промокший город успокоился, потеплел и принялся рассматривать свои отражения в лужах. Размяв в пальцах стебель лимонной травы, Феликс вдохнул ее запах, затем тщательно разжевал и выплюнул, заглушая мерзкий привкус выпитой крови. Мужчина в темном костюме неторопливо шел в глубь темной аллеи сквера, следом за ним переваливался с лапы на лапу ворон. Проходя мимо дома Дааны, Феликс невольно замедлил шаг. В кронах деревьев проплыл приглушенный свет окна гостевой комнаты. Паблито, разумеется, заметил эту остановку, хотя она была лишь малым сбоем в ритме шага. Притормозив, ворон поднял голову и покрутил клювом по сторонам.

– А! – догадался он, куда посмотрел Феликс. – Так это здесь живет Даана? Вы почти соседи, да?

– Почти.

Ритм шагов мужчины снова стал размеренно четким.

– Слушай, получается, это и есть то самое… как его? Взаимное притяжение! А потом у людей происходит дружба или любовь, да?

– У людей, наверное, так и происходит, но мы – не люди. Ты почему-то все время об этом забываешь.

– То есть нет у вас никакого притяжения? Вы просто так, случайно селитесь рядом?

– Чего вдруг «селимся»?

– А, так это соседство само собой получилось, да?

Феликс не ответил, лишь ускорил шаг.

– Если вы одинаковые, почему бы вам не держаться вместе? – Растопырив крылья, ворон спешил за ним, не закрывая клюва.

– Мы не одинаковые, – отрезал Феликс. – Мы совершенно разные. И замолчи. Ничего больше не собираюсь обсуждать с паршивыми сплетниками из подворотен. Что крылатые, что усатые – одинаковые болтуны, ничего в вас не задерживается.

– Да я даже не знаком с этой крысой! Клянусь!

– Вне всяких сомнений, да.

Остановившись, мужчина смахнул ладонью дождевые капли со скамейки и сел. Сквозь кроны деревьев, как всегда, блистал и переливался огнями ресторан «Империал». Последождливая летняя ночь, уютная и теплая, как компаньон в бархатном халате, примостилась рядом. Вытянув ноги, Феликс закрыл глаза. Многокилометровый шум окрестных дорог и улиц тугими волнами бил в барабанные перепонки. Еще и суетливое карканье у ног невыносимо громко переругивалось – окрестные вороны слетелись в сквер и затеяли ссору с Паблито. С гневным гомоном собратья наступали на него, в ответ Паблито отбивался:

– Вон пошли! Пошли вон!

– И нам! И нам! Человек нужен нам!

– Мой! Личный! Мой!

– Тоже хотим! Тоже хотим!

– Пошли вон! Пошли вон!..

Феликс топнул ногой по асфальту, стая ворон разлетелась с оскорбленным карканьем, а Паблито приковылял вразвалку и запрыгнул на скамейку. Усевшись рядом, он сердито встряхнулся и проскрипел сварливо:

– Поналетели, дряни!

– Жадный ты. Им тоже хочется общаться, – не открывая глаз, произнес Феликс, – с человеком. Ну или с трупом человека, что вам особенно нравится. Какая она, кстати, мертвечина, на вкус? Правда такая сладкая, как говорят?

– Откуда мне знать? Я хоть и падальщик, но людьми брезгую. Тоже мне, нашел кондора в суете мегаполисных улиц.

– Хорошая строчка, – на белых губах возникла слабая отстраненная улыбка.

– В смысле?

– Ты сейчас так выразился, что из этого могут получиться стихи. Знаешь, что такое стихи?

– Феликс, ну что с тобой происходит? – Птица запрыгнула ему на колени и ткнулась клювом