– Вы насчет гроба не беспокойтесь, господин лейтенант, из полковой казны денег дали, ребята еще скинулись, кто сколько мог, все будет сделано, как у людей. А что останется, решили его родственникам отправить. Так я и ваши туда добавлю, если вы не против. Живым они нужнее будут.

– Хорошо, – согласился Алекс, – добавь.

Ночью выпал снег, первый за всю зиму. К полудню поднявшийся ветерок разогнал облака, и сквозь них пробились лучики солнца. Один из них заглянул в окно палаты, расплескавшись светлым пятном на давно не крашенной стене. А потом сквозь законопаченное окно донеслись звуки похоронного марша. Они становились все тише и тише, а потом и вовсе пропали. По щеке скатилась непрошеная слеза.

Она появилась на четвертый день, и появление ее Алекс банально проспал. Обед от Аврелии Архиловны был таким вкусным, а набитый желудок и тишина располагали ко сну, что лейтенант и сам не заметил, как оказался в царстве морфея. Когда он проснулся, то сразу ощутил запах знакомых духов. А может, он и проснулся, потому что их почуял. Осталось только открыть глаза и убедиться, что это действительно она.

– Мама!

Вряд ли кто-то из допущенных в высший свет мог предположить, что высокомерная, хоть и подувядшая в последнее время, но все еще общепризнанная красавица Ирен Магу способна на такие чувства. Увидев, что сын открыл глаза, она упала к нему на грудь и разрыдалась. Если предположить, что телеграмма о ранении сына была отправлена сразу после поступления Алекса в лазарет, то и в этом случае скорость прибытия матери из столицы сделала бы честь даже фельдъегерю.

– Мама, мама, успокойся, я жив, лекарь сказал – через месяц все срастется.

Однако попытки успокоить мать возымели действие только минут через десять. Ирен вспомнила, что она не только мать, но и дама высшего света, которой не пристало так откровенно проявлять свои эмоции. Еще минут десять было потрачено на приведение облика в исходное состояние. Алекс удивился, какое количество косметики вмещает изящная сумочка госпожи Магу. Убедившись, что даже самая придирчивая салонная злопыхательница не найдет малейшего изъяна, Ирен приступила к исполнению родительских обязанностей.

– Алекс, сынок, я должна серьезно поговорить с тобой.

Лейтенант мысленно застонал и нанес упреждающий удар:

– Мама, несмотря ни на что, я тоже очень рад тебя видеть. Ты надолго сюда?

Не на ту нарвался, тонкий намек на ограничение сроков пребывания в Текуле мамаша Магу просто проигнорировала.

– На столько, пока ты полностью не выздоровеешь.

– Но что тебе здесь делать целый месяц? Судно из-под меня выносить? Ты же видишь, со мной все в порядке.

– Если надо будет, – вспыхнула Ирен, – то буду выносить! Если ты помнишь, то я это уже делала однажды!

– Мне тогда было пять лет, – запротестовал Алекс.

– Тебе было шесть, – поправила сына мать, – тогда ты чуть не умер. И ты представить себе не можешь, что я пережила тогда и сейчас, когда узнала про ранение.

– Прости, мама, я не хотел.

– Хорошо, Алекс. Но тебе не кажется, что в этот раз ты сильно заигрался? Тебе пора возвращаться домой.

Алекс посмотрел на мать и грустно улыбнулся.

– У меня под подушкой лежит одна вещь, достань ее, пожалуйста.

Слегка удивленная, Ирен извлекла на свет вороненый «гранд».

– И что это значит?

– Это значит, мама, что я офицер сто четырнадцатого пехотного полка. Это – мой револьвер. А мы сейчас находимся в полковом лазарете. И я не могу просто бросить все и уехать…

– Но отец мог бы…

– Да, он может. Только я этого не хочу. Я уже большой мальчик и сам могу выбирать свою судьбу. Это не игры, мама, это – моя жизнь, и она мне нравится. Я очень люблю тебя и отца, но не собираюсь возвращаться в столицу.

Взгляды матери и сына встретились, как две шпаги. После недолгой борьбы женщина отвела глаза.

– Пусть будет по-твоему, только я должна убедиться, что с тобой все будет в порядке.

– Конечно, мама, – улыбнулся лейтенант.

Когда все точки были расставлены, Ирен положила револьвер обратно под подушку и взяла деловой тон.

– Я вижу, о тебе тут и так неплохо заботятся, даже не знаю, как проявить свою материнскую заботу.

– Я подскажу, мама. Попроси отца выписать мне новый бинокль.

– И это все, что тебе нужно?

– Ты права, мама, лучше выписать два. Эти бинокли оказались весьма хрупкой штукой.

Губы Ирен Магу тронула грустная улыбка.

– Не стоит отвлекать отца, я выпишу их сама.

То ли появление матери подействовало благотворно, то ли молодой организм начал справляться самостоятельно, но Алекс почувствовал себя намного лучше и несколько дней спустя уже весьма уверенно мог владеть правой рукой. Вопреки ожиданиям Ирен Магу поселилась не в отеле, а в комнатах госпожи Сетниковой. На следующий день она похвалила сына:

– Я была весьма удивлена порядком в твоей комнате. Рада, что армия приучила тебя к нему.

О том, что образцовый порядок в комнате офицера – результат стараний горничной, Алекс предпочел не распространяться.

Подозрительно быстро Ирен сошлась с хозяйкой, хотя между вдовой провинциального купчика и женой столичного банкира была огромная пропасть, но забота о раненом офицере стала их совместным делом. Каждый день обе заявлялись в лазарет с тяжелыми сумками, и Алекс всерьез начал беспокоиться, сумеет ли он влезть в мундир после выздоровления или придется шить новый.

К тому же банкирша буквально очаровала полкового лекаря, искусством нравиться окружающим людям Ирен Магу владела в совершенстве. И не только благодаря внешности. В ее присутствии Золич-Феоб просто млел и таял. Алексу даже стало жалко его, и он намекнул ему на некоторые обстоятельства.

– Ах, оставьте свои намеки, лейтенант, – отмахнулся лекарь. – Все я прекрасно понимаю, к женским чарам я уже давно не восприимчив, здесь другое. В наших краях не встретишь такой умной и образованной женщиной, с которой приятно просто поговорить. – Доктор как-то разом погрустнел, будто комедиант, с которого сдернули маску веселья. –