Это остов Венды, ее хребет.
Задыхаясь, я натянула поводья и остановила лошадь.
– Зачем вы привезли меня сюда? – спросила я.
Комизар взглянул меня, возмущенный внезапной остановкой.
– Это нужно Венде. Вот и все, что тебе необходимо знать.
Он взмахнул поводьями, и мы снова поскакали, пока не оказались в относительной близости от общинного дома. Остановившись, Комизар обернулся к солдатам.
– Ждите здесь. Не спускайте с нее глаз.
Он поскакал вниз, к деревушке, с одним солдатом, следовавшим за ним по пятам. Спешившись, заговорил с людьми, высыпавшими из лачуг навстречу ему. Расслышать, что он говорит, я на таком расстоянии не могла, но было ясно, что жители деревни были рады его видеть. Комизар повернулся и указал на меня, затем снова о чем-то заговорил с ними. Люди смотрели в мою сторону и кивали, и один из них до того расхрабрился, что хлопнул Комизара по спине. Выглядело это так, будто он поздравляет Комизара с важной победой. А тот поставил на землю мешок с ячменной мукой и вернулся туда, где мы ждали.
– Позволено ли мне узнать, что вы им сказали? – спросила я.
Комизар махнул солдатам, показывая, чтобы следовали за нами, и наш караван направился к деревне.
– Горцы – народ суеверный, – заговорил он. – Сам я не верю во все эти старые магические глупости, но они за них цепляются. Принцесса из вражеской страны – без разницы, наделена она даром или нет – для них знак того, что боги благоволят Венде. Это наполняет их надеждой, а надежда способна наполнить их желудки не хуже хлеба. Иногда у них и нет ничего другого, что бы помогло пережить долгую, тяжелую зиму.
Я придержала кобылу, не желая ехать дальше.
– Вы так и не объяснили, что именно сказали им обо мне.
– Сказал, что ты бежала от вражеских свиней, чтобы влиться в наши ряды, что тебя призвали к этому сами боги.
– Это ложь…
Он нагнулся и с силой схватил меня, чуть не вытянув из седла.
– Осторожнее, принцесса, – прошипел он, вплотную приблизив лицо к моему, – когда говорите, не забывайте, кто вы – и кто я. Я Комизар, и это я снабжаю их всем, что нужно, чтобы набить их пустые желудки. Поняли?
Кони под нами нетерпеливо переступали, и я испугалась, что упаду им под копыта.
– Да, – тихо ответила я. – Я все поняла.
– Вот и славно.
Комизар отпустил меня, и мы молча проскакали еще несколько миль, пока не увидели впереди следующее селение.
– Так мы и будем ездить целый день? – осведомилась я. – Я так и не познакомлюсь с хребтом Венды – вы только будете издали указывать на меня своим длинным костлявым пальцем?
Комизар невольно скосил глаза на свои руки в перчатках, и я подавила злорадную усмешку.
– Ты нетерпелива, – заметил он, – и не сдержанна на язык. Могу я довериться тебе или ты беспечно лишишь их надежды?
Я всматривалась в его лицо, удивляясь. Этот грозный человек, способный, казалось, внушать только страх, сейчас проявлял чуткость к нищим горцам, заботясь о том, чтобы внушить им надежду. К чему он пытается их подготовить: правда ли только к наступающей зиме или к чему-то еще?
– Мне известно, что такое жить надеждой, Комизар. Много раз на пути через Кам-Ланто только она меня и поддерживала. Я не украду ее у них, даже в ущерб себе самой.
Он смерил меня подозрительным взглядом.
– Ты странная девушка, Лия. Хитрая, расчетливая – так описал тебя Малик. К тому же любишь игры, которые нравятся и мне. Но мне не нравится, когда мне лгут. – Комизар не отрывал от меня черных глаз, словно пытаясь запомнить каждую черточку на моем лице. – Смотри, не разочаруй меня.
Он тронул поводья и поскакал вперед.
Когда мы подъехали, двери общинного дома открылись, и нам навстречу заковылял старик, опиравшийся на кривую клюку. Я давно заметила, как мало в Венде согнутых годами людей с поседевшими головами. Складывалось впечатление, что до старости там мало кто доживает. За старцем потянулись еще люди. Он приветствовал Комизара как равный, а как не трепещущий от страха раб.
– Что привело тебя? – спросил он.
– Я привез кое-что, что поможет скоротать зиму, – по знаку Комизара стражник, который тащил на плече мешки и вьюки, бросил их у двери общинного дома.
– Есть ли новости? – поинтересовался Комизар.
Старик покачал головой.
– Ветры стали холодными и острыми, как бритва. Это опасно и для всадника, и для языка. А боги возвещают суровую зиму.
– Но весна несет новые надежды, – отозвался Комизар. – И о надежду даже зима затупит свои когти.
Они говорили загадками, которых я не понимала.
Старец посмотрел в мою сторону.
– А это?
Комизар схватил меня за руку и подтащил поближе, чтобы старик мог получше меня рассмотреть.
– Принцесса из Морригана, наделенная даром. Она бежала от вражеских свиней, чтобы влиться в наши ряды, призванная самими богами. Враг уже дрогнул. И, как видишь, – Комизар обвел рукой мой жилет, – ее принял клан Меурази.
Старец уставил на меня взгляд прищуренных глаз.
– Вот как?
Комизар сильнее сжал мне руку. Я всматривалась в глаза старика, надеясь, что так смогу сказать ему больше, чем словами.
– Все так, как сказал ваш Комизар. Я принцесса, Первая Дочь дома Морриган, и я бежала от своих соотечественников – ваших неприятелей.
Комизар покосился на меня. От легкой улыбки в углах его глаз появились морщинки.
– Как же зовут тебя, дева? – спросил старец.
Я знала, что ты придешь.
Голос прозвучал так же отчетливо, как и голос старика. Я прикрыла глаза, пытаясь прогнать его, но он становился громче и громче. Джезелия, отмеченная силой, отмеченная надеждой. Я открыла глаза. Все молча смотрели на меня, ожидая, расширив глаза от любопытства.
– Джезелия, – ответила я. – Мое имя Джезелия.
Водянистые глаза долго изучали меня, потом старец обернулся к остальным.
– Джезелия, которая была принята кланом Меурази, – повторил он. Они о чем-то тихо заговорили между собой приглушенными голосами.
Комизар наклонился к моему уху.
– Хорошо сыграно, принцесса, – зашептал он. – Убедительная деталь.
Для него все это было просто хитрым ходом, а вот горцы восприняли мое поведение совсем иначе. Старик снова подошел к нам.
– Не выпьете ли танниса, чтобы согреться перед дорогой? – спросил он.
Комизар выдавил слабую улыбку. Видимо, даже ему таннис на вкус казался кислой грязью.
– Нам пора трогаться в путь…
– Мы благодарны за доброту, – перебила я. – И с радостью отведаем вашего угощения.
Комизар пригвоздил меня мрачным взглядом, но не стал пререкаться на глазах у старейшины –
