Прежние сражения приучили Реутова и других офицеров бригады бить уступавшего в силе противника, но теперь удача явно переметнулась к наемникам, то есть обходной отряд нарвался на сильное подразделение. Ну, как говорил кто-то из мемуаристов, придется воевать по всей строгости наставлений.
– Серега, веди аккуратно, прячемся за горящими, – приказал старший лейтенант.
– Понял, не вчера вылез… – буркнул мехвод.
– Денис, не подставляйся.
Сбавив обороты, танки отставшего взвода пошли по полю заумным зигзагом. Прикрываясь тянувшейся от горящего ПТ-76 полосой густого дыма, «бэтэшка» Реутова проскочила вперед еще на полторы сотни метров и встала позади подбитой «двадцатьшестерки». Неподалеку залегли трое танкистов – успели, значит, выбраться.
Передние танки медленно отползали, стреляя по наседавшему врагу. Противник – тоже неторопливо – наступал, развернув линию в составе трех «виккерсов» и двух «сербиянок». Но самыми опасными Реутову показались две машины из арсенала вермахта – «тройка» и «четверка» двигались в центре неприятельского строя. За танками, отставая на пару сотен метров, шли шесть «арабесок» и бежали цепью пехотинцы в камуфляже – не меньше взвода.
Радиоволны принесли приказ Глебова:
– Реутов, Суровегин, держите рубеж.
Ясное дело, никто и не собирался отступать. Дистанция четыреста метров, прикинул Аркан и послал снаряд в «тройку». Вспышка сверкнула рядом с правой гусеницей, вражеские танкисты тоже выстрелили, но попали в уже поврежденный Т-26. Следующий бронебойный Реутова угодил «тройке» в лобовую деталь, немецкая машина остановилась, однако зашевелила тонким орудийным стволом, нащупывая цель. Опережая противника, старший лейтенант стрелял без перерыва – сначала попал в гусеницу, потом дважды промазал и наконец загнал болванку в башню, после чего из щелей «тройки» потянулись дымные струи.
– Кажется, готов, – счастливым голосом прохрипел Артур.
Почти тотчас слишком прыткую «бэтэшку» взяли на прицел другие участники шоу. Рядом с башней пролетела реактивная граната, а в служивший щитом плавающий танк ударил очень мощный – наверняка выпущенный «сербиянкой» – фугасный снаряд. Танк развалился на куски, но продолжал гореть, и Реутов увел машину вправо, прячась за густым шлейфом копоти.
В движении старлей взялся за пулемет, выпустив по наемникам почти половину ленты-двухсотки. Кажется, даже кого-то зацепил. По-хорошему, следовало угостить вражескую пехоту осколочно-фугасными снарядиками, но стилизованный под старину БТ-5 не имел стабилизатора пушки. Как следствие, в движении ствол орудия выписывает немыслимые фигуры, раскачиваясь вверх-вниз и вправо-влево, так что выпущенный с ходу снаряд угодит куда угодно, только не в точку прицеливания.
От подобной невезухи страшно хотелось выматериться. Вдобавок по извилинам беспокойно маневрировали обрывки тактических наставлений. Встречный бой быстро переходит в оборону для стороны, не сумевшей овладеть инициативой, тогда как для победителя превращается в обычное наступление. И вообще не стоит ввязываться в лобовую перестрелку, а лучше попытаться нанести фланговый удар…
Подыскав не слишком надежное прикрытие в виде придорожного бетонного знака, Реутов остановился, наконец смог навести пушку и после серии досадных промахов поджег «виккерса». Следующей удачей стала разбитая «арабеска» и осколочные взрывы в пехотной цепи.
Потом он вдруг сообразил, что совсем забыл про «панцер-четверку», которая во времена Курской битвы чуть ли не с КВ на равных дралась. Затянувший окрестности дым не благоприятствовал обзору, но старший лейтенант сумел увидеть, что противник смог подбить еще по одному Т-26 и БТР-60ПБ, но и у врага горят Pz. IV, все «виккерсы» и три «сербиянки», а остальные, развернувшись, пытаются сбежать. На радостях он потратил четыре или пять снарядов, устроив пожар в бронированном мусоровозе, из заднего люка которого торчал увенчанный дульным тормозом мощный ствол – миллиметров 152, наверное, или 155, как в армиях НАТО было принято.
Враг бежал, но откуда-то сбоку полетели трассы снарядов, и отступающие машины быстро превратились в пылающие костры. Уйти смогли только немногие пешие наемники, успевшие скрыться в роще. Подтянулись мотострелки, стали прочесывать место побоища, выискивая живых – своих и чужих.
– Чего это было? – спросил, запинаясь, Вахрушин и без паузы взмолился: – Командир, откроем люки, что ли. Запаримся ведь.
– Можно, – умиротворенно согласился старлей. – А случился, как я понимаю, правильный удар во фланг.
Высунувшись из люка башни, он сумел наконец понять последние события. Пока Реутов и Суровегин отвлекали противника с фронта, два плавающих танка и БТ-5 Глебова сумели-таки обойти неприятельскую линию машин и стремительным броском решили судьбу боя, расстреляв подставившую борта бронетехнику наемников.
Победа получилась полной, хотя досталась дорогой ценой – посланный в обход отряд потерял половину танков. Досталось и «двадцатьшестерке» Водоходова – снаряды «виккерса» капитально повредили маску пушки, порвали гусеницу и заклинили башню. Генке предстояло унылое возвращение на тыловую базу для долгого ремонта.
* * *Перекресток автомагистралей западнее Място Заблудова взяли, можно сказать, с ходу. Прислужники пришельцев оставили здесь полицейскую машину и два мотоцикла с пулеметами – это воинство танкисты легко размазали без пушек. Мотострелки стали окапываться, танки и бронетранспортеры растянулись позади пехотной позиции.
Солнце уже перевалило зенит и светило в глаза пытавшемуся прорваться городскому гарнизону. Наемники звездных агрессоров несколько раз пытались вывести смешанные колонны, однако все такие попытки неизменно пресекались огнем.
Ближе к вечеру стали слышны выстрелы подразделений, ворвавшихся в городок с восточных и северных окраин. Глебов, Бобровко и командовавший мотострелками капитан устроили совещание, после которого отдали приказ о наступлении.
В город вошли двумя колоннами – каждая включала взвод пехоты и два танка. Продвигались почти не встречая сопротивления. Реутову пришлось стрелять из пушки лишь однажды – по пулеметчику в окне второго этажа каменного дома. Не прошло и часа, как бой прекратился по причине встречи с наступавшими навстречу бойцами Усманова и танкистами Кольцова.
Пленных – числом до двухсот – загнали в пустой склад. Заплетин распорядился накормить их, а потом организовать команды для уборки трупов. В городскую больницу, где имелось неплохое оборудование, свозили своих раненых.
Безотрадная картина множества носилок с людьми, замотанными кровавыми бинтами, привычно навела мехвода Серегу на глубокие обобщения. Сокрушенно качая головой, Варгушин произнес:
– Вы поглядите, братухи, все раненые – из пехоты. Танкистов совсем не видно. Вот мы который день в самом
