Хладнокровно игнорируя недоверчивые возгласы слушателей, Варгушин продолжил пересказ репортажа областной радиостанции. Картина складывалась ужасающая. Если правда, что злобным пришельцам-хомячкам удалось возвратить в строй современные танки – «абрамсы» с «леопардами», то конец войне наступит очень скоро. Причем конец катастрофический для защитников человеческой расы. На этом фоне казалось малозначительным сообщение о полумиллионной армии, которая формируется в центре Западной Европы и вскоре двинется на французов и москалей.
Верить в подобный кошмар не хотелось, тем не менее Реутов занервничал. Сдаваться на милость отнимающего личность врага старший лейтенант не собирался, но понимал, что теперь ему останется только погибнуть в бою без малейшей надежды на победу. Руки предательски задрожали.
В чувство привел Аркана прозвучавший рядом жизнерадостный баритон:
– Панику разводите, сержант. Не надо верить всему, что болтают западенцы. В здешних краях много тупых националистов, которые готовы продаться кому угодно, лишь бы подложить свинью нашему брату.
Вывернув голову, Реутов увидел стоявшего рядом майора с эмблемой «щит и меч» на знаках различия. Сейчас, на вторую неделю войны, в действующей армии знали о военной контрразведке СМЕРХ. Да и сам офицер показался знакомым – Аркан вспомнил, как помог вытащить его увязший в грязи внедорожник.
– Присаживайтесь, товарищ майор, – пригласил капитан Лычкин. – Вы, по линии вашей конторы, должны больше знать, что в мире творится.
– Кое-что знаем, – согласился майор, но садиться рядом с обедающей ротой не стал. – Про несметные воинства и современные танки – это полная ложь. На неприятельской стороне те же самые проблемы, что и нас. Электроники нет, воевать они будут на старье, с которым вы уже встречались и научились успешно истреблять. А вот про Нью-Йорк – это правда, дела там неважные. И фанатиков с Ближнего Востока действительно посылают в Европу, но воевать они толком не умеют. Будут отважно и без толку бросаться под ваши выстрелы. – Майор сделал пренебрежительно-неприличный жест. – Вы, братишки, будьте начеку, западноукраинские наследники дивизии СС «Галичина» – всякие там рагули, свидомиты и прочие бандерлоги – могут оказаться опаснее, чем враг на фронте. Того и гляди в спину штык всадят. Поэтому подразделения СМЕРХ будут охранять тылы во время вашего наступления.
Козырнув, майор ободряюще подмигнул, пожелал танкистам боевых успехов и ушел к растянувшимся неровной линией стареньким плавающим бронетранспортерам, украшенным эмблемой СМЕРХа. Личный состав расположился вокруг своих машин и тоже деловито принимал пищу.
Едва успел Аркан прикончить обеденную порцию, начался дождь – сначала мелкий и редкий, потом хлынуло по-взрослому, в отдалении прогрохотало небесное электричество. Накрывшись большим куском полиэтилена, на котором только что стояли судки с обедом, Реутов неторопливо прогулялся к своей машине. Экипаж топал по размокающей почве следом за командиром.
– Ну, расскажи, командир, чего там большие погоны задумали, – взмолился любознательный Варгушин, когда они остановились возле танка № 225. – Печенкой чую, что завтра в бой кинемся, а задачи не знаю. А что Суворов говорил? Суворов говорил, что, дескать, всякий солдат, а тем более сержант, должен знать свой маневр.
– Рассказывать будет очередная дура, которую ты завалишь, – оскалился старший лейтенант. – Экипаж, слушай боевой приказ. Противник расположился в десятке километров к западу, окопы вырыть поленился, на километр фронта приходится примерно сто солдат и две-три «сербиянки». От нас требуется прорвать оборону, а затем, обгоняя пехоту и обходя населенный пункт Гайдамацка Воля, стремительным броском выйти к Бугу. В дальнейшем обходим населенный пункт Жмудзиньска, врываемся в городок Теремец-Кольоня, где у них имеется огроменнейший склад разного военного барахла. Что можем увезем, остальное подорвем, чтобы врагу не досталось.
Скорчив недовольную гримасу, Варгушин буркнул:
– Мощно задумано. Это ж километров восемьдесят с боями!
– Шестьдесят, – успокоил его командир танка. – Причем в тылу враг много сил не держит. Главное, прорвать неподготовленную оборону и уйти в рывок.
К ним быстрым шагом, едва не срываясь на бег, подошел взводный Лычкин. Тридцатилетний мужик и в мирное время страдал холерическим темпераментом, а сейчас и вовсе балансировал на грани истерики.
– Реутов, запомни характер движения! – нервозно подрагивая челюстью и руками, выкрикнул капитан. – Ты идешь справа от меня, Зорин – слева… В случае, если меня подобьют или танк встанет по каким-то причинам, ты принимаешь командование взводом.
– Помню… – попытался сказать Аркан.
Лычкин заорал:
– Не смей перебивать! – Он тяжело дышал, его худое лицо побагровело. Резко вдохнув и выдохнув воздух, взводный почти успокоился, но затем вдруг снова завопил: – Где лейтенант Зорин?!
Машина Зорина стояла совсем рядом, и Лычкин помчался к танку, на ходу выкрикивая угрозы и матерные пожелания.
Реутов невольно покачал головой. Лычкин снова суетился, а нервозность перед боем обернется грубыми ошибками, когда начнется стрельба. В предыдущих схватках с врагом Лычкин особых успехов не добился, причем один, по крайней мере, БТ-5 был потерян исключительно по его вине.
«Устроит он еще неприятности всем нам», – печально подумал Аркан. Вслух этого, само собой, говорить не стал, ибо нельзя при подчиненных ронять авторитет старшего по званию и должности. Хотя рядовые и сержанты сами все видят и понимают… Мысленно махнув рукой, старший лейтенант приказал экипажу натягивать индивидуальные защитные комплекты «Ковбой».
Пешие стрелковые роты выступили из выжидательного района часом раньше. Следующим эшелоном двинулись артиллерия, колонны танков и моторизованные подразделения – на грузовиках и бронетранспортерах. Кое-где среди солидных машин мелькали трофейные «арабески».
На рубеж развертывания – в затылок боевому охранению – вышли почти одновременно. Пехотные колонны, как водится, перемешались, и комбатам пришлось потратить добрых полчаса, чтобы привести подразделения в подобие порядка. Тем временем артиллеристы расставили на позициях пушки, гаубицы и минометы, а Реутов, прикрывшись откинутой крышкой люка, рассматривал вражеское расположение.
Даже весьма убогие, как у многих горожан, сельскохозяйственные познания не помешали танкисту понять, что бригада накапливается на поле, засеянном подсолнечником. Высоченные стебли поднимали свои корзинки на уровень башни. Кое-где растения словно шевелились – это пехотинцы выдвигались на рубеж атаки, прячась в зарослях. За посевами подсолнуха тянулась полоса каких-то мелких растений, удерживаемая вторгшимися из-за Буга бандами.
Неприятельская пехота занимала плохо оборудованную оборону на редкой цепочке высот, которые даже
