– Так у нас теперь новые бронебойные снаряды, – обиделся Реутов. – Плиту пятисантиметровую пробивает с четыреста метров… с четырехсот.
– Знаю про усиленные болванки, – рассеянно сообщил Лавандов. – Когда заказ поступил, я еще в музее числился. Но вы не забывайте, что немецкие «тройки» и «четверки» тоже сошли с конвейера не три четверти века назад, а склепаны недавно. Для того же фильма. На них и броня покрепче, и пушки получше, чем на музейных образцах.
– «Четверки»? – переспросил Аркан. – Немецкие, что ли? Мы на той неделе с «тройками» схлестнулись. Неплохо горели.
Он показал рукой на изуродованный танк, опустивший почти до самой земли, подобно есенинскому клену, тонкий ствол малокалиберной пушки. Презрительно фыркнув, Лавандов быстрым шагом подвел аудиторию к другой немецкой машине – немного крупнее размерами и с более солидным орудием.
– Вот настоящий «панцер», – уважительно сказал знаток древнего железа. – Даже странно: фильм собирались снимать про начало войны, а «четверки» наклепали навороченные, которые только на Курской дуге засветились. К тому же я внутрь заглядывал – там стоит не бензиновый двигатель в триста лошадиных сил, как было в вермахте, а вполне приличный дизель на четыре с лишним сотни лошадей. И пулеметы сравнительно современные под стандартный патрон НАТО. – Он задумался, вскарабкался на корпус, заглянул в распахнутые люки, затем неуверенно проговорил: – Между прочим, в хорошем состоянии машина, повреждений почти нет. Гусянки натянуть – и можно в бой.
Поскольку лекция закончилась, группа слушателей потихоньку рассасывалась. Витяня Суровегин тоже собрался уходить, но сказал: дескать, мы на брестском направлении немало трофейных коробок захватили, только снарядов к ним мало.
Как выяснилось, их разговор слушали незаметно подтянувшиеся Глебов и Бобровко. Подполковник сказал скептически:
– Снарядов трофейных тоже набрали немало. Но скажи-ка мне, Саня, кого мне посадить на «немцев»?
– Так после недавних боев у нас оказалось несколько свободных экипажей. Мой мехвод тоже служил в Кубинке, все машины отлично знает. Я со своим экипажем пересяду на трофейный, а запасные пойдут на наш плавающий.
Глебов, не без интереса слушавший их разговор, заметил, посмеиваясь:
– Как же ты, лейтенант, такой большой парень, в маленькой башне поместишься?
– У плавающего башня не больше, запросто помещаюсь, – отмахнулся Лавандов. – К тому же немцы очень эргономично разместили все узлы внутри танка. Само собой, в «тигре» было бы удобнее, но, к нашему общему счастью, «кошек» на вражеской стороне пока нет.
– Отставить разговоры, – потребовал Бобровко. – После боя решим вопрос трофейной техники. А пока есть поважнее дела.
Ротные командиры собрали своих офицеров в тесные кружки. Реутов не слышал, какие задачи ставят другим подразделениям, но Глебов объявил, что получен приказ совершить рейд в западном направлении.
– Агрессор силами до двух тысяч голов зомбированного сброда, имея до полусотни единиц легкой бронетехники типа «сербиянка» и «арабеска», вторгся на территорию… точнее, как здесь говорят, в территорию Украины на глубину до тридцати километров и растянулся где-то на этом рубеже, более точных данных пока нет, увидим на месте… Нам поставлена задача разбить врага, пока противник не оборудовал оборону, и гнать, пока возможно. Наша рота наступает в центре, взаимодействуя с батальоном подполковника Усманова, – тупым концом карандаша майор показал на карте выделенные подразделениям полосы наступления и маршрут движения их роты. – Когда разгромленный противник ослабит сопротивление и пехота прорвет фронт, подвижные подразделения стремительным броском выходят к Западному Бугу вот на этом участке. Здесь, где река сравнительно узкая, противник построил мост, который мы захватим с ходу, затем переправимся на польский берег – и тогда начнется настоящее веселье.
Глядя на тактические символы и слушая голос командира, Реутов по странной ассоциации вспомнил весенние учения, когда президент поднял по тревоге и двинул в сторону Кавказского хребта все войска южного направления. В те дни перемещением бригад и дивизий управляла могучая компьютерная система, в небе летали беспилотные разведчики разных типов, и штабы непрерывно отслеживали конвульсивные метания армий соседних, некогда братских республик.
Закончив постановку задачи, ротный приказал кормить личный состав и быть готовыми к выступлению.
Ранним обедом – по времени выходил полдник – угощали украинские тыловики. Борщ с салом, жареная картошка с большим куском свинины и салат из огурцов с помидорами заметно подняли боевой дух союзников. Разумеется, раздалось много сожалений: дескать, еще бы горилки, – но в общем контингент остался доволен.
Особенно удовлетворенным выглядел опоздавший к началу фронтового пиршества сержант Варгушин. Не иначе завалил какую-нибудь дивчину или титку из ближайшей деревни. Искусством совращения противоположного пола Серега владел в совершенстве, чем вызывал острую зависть у непосредственного командира. К глубочайшему сожалению Аркана, по части девушек ему катастрофически не везло – те упорно не обращали внимания на бравого старлея.
– Где тебя носило? – сурово поинтересовался командир танка. – Под трибунал за дезертирство захотел?
– Какое там дезертирство? – Варгушин сделал большие круглые глаза. – Просто заглянул в село, радио послушал. Вы бы знали, какие ужасы рассказывают.
Экипажи трех БТ, сидевшие кружком на мокрой траве, хором потребовали рассказать об ужасах. Серега с готовностью поведал о несчетных ордах литовцев, поляков и чехов, зомбированных страшными лучами космических монстров. Под гипнозом западнославянские сородичи сражаются как бешеные тигры, не боятся ни ран, ни смерти, только и рвутся порвать противника.
– Знаем этих вояк, – лениво проворчал капитан Лычкин. – Видели в боях и неплохо колотили. Ты расскажи, чего мы не слышали.
Подчистив ломтем хлеба дно миски, Варгушин навалил себе второго из большого судка и продолжил политинформацию:
– В арабских странах продолжаются бои с переменным успехом, иранцы одержали большую победу возле какого-то города в Ираке, вместе с турками пошли на… – Сержант вздохнул. – Ну, не помню названия, у меня по географии всегда двойка была… Всякие арабские и палестинские террористы косяком переметнулись на сторону космических чудищ, их такая прорва, что даже в Европу начали перебрасывать. Против нас, значит. А еще – не знаю, верить или не верить, но
