– Так, где пираньи? Как говорит один мой знакомый – если жив еще, – здесь рыбы нет! А где она?!

– В кармашке, – снова усмехнулся Злоба. – В пространственном кармашке. Или в пространственном горшке с горловиной, залитой магическим сургучом – а сургуч держится за счет закачанной нами в него маны. И маны столько… много, в общем. Очень много. Но долго сургуч не продержится…

– Долго это сколько? – уточнил я, с опаской глядя вверх. Если прямо сейчас на нас опрокинут «уху с пираньями»…

– За такую стоимость – вполне себе долго, дружище. Горшочек продержится несколько часов. А молоточек для его экстренного разбития уже передан кому?

– Кому? – с готовностью спросил я.

– Лидеру надводного партизанского отряда. И он будет действовать строго по инструкции – при виде вражеского флота разбейте горшок и подарите миру ехидную улыбку! – ответила за Злобу ЧБ, стоящая на верхней ступеньке лестницы ведущей на командный мостик. – Молодцы!

– Я потерял всю ювелирку. Выгорела и взорвалась, – напомнил Злоба, кивком прощаясь с магами поддержки, что деловито забрали со стола несколько бутылок вина и утопали обратно на палубу.

– Такова цена, – пожала плечами ЧБ. – Восстановим. Спасибо, Рос. Мы тебе должны за это.

– Нет, – поправил я. – Не должны. Дружеская помощь. И благодарность за заботу о Роске.

– Принято. Тогда не буду вписывать в ведомость расходов сгрызенную твоим Тираном катапульту из самшитового дерева.

– Кхм… спасибо. Я поговорю с Тираном. Мохнатая пиранья…

Баронесса умчалась на другой конец мостика, где принялась наблюдать за борьбой трех фрегатов с тучей летающих пираний, несущих в зубах многоножек. И не просто несущих – жующих их! Многоножки извивались и лопались, вниз лился обильный кислотный дождь… фрегаты дымились, паруса на глазах превращались в дырявые сети, не способные поймать ветер.

Флагман начал круто менять курс, и картина, открывающаяся с моего борта, резко изменилась. Я увидел бьющихся на поверхности воды обычно величавых, а сейчас несчастных умирающих лазурных китов. И видел я их далеко не целиком – океанических титанов почти полностью скрывал сонм пирующих летучих пираний. Зрелище не для слабонервных… тут, блин, пора щадящей нервы и рассудок мозаикой прикрывать этот пиршественный беспредел! Крови, само собой, не было и в помине, да и киты дергались и бились на воде не от боли, а в попытке спастись, старались сбить с себя сотни зубастых рыб. Но если взглянуть на это с изрядного расстояния, то увидишь, как трех китов стремительно пожирают живьем… Кошма-а-а-а-ар…

– Летучие пираньи, – процедил вернувшийся на палубу запыхавшийся Клест, яростно срывая с рукава намертво вцепившуюся рыбу, бросая ее на палубу и начиная бешено топтать. – Весь такелаж сожрали! Второй раз всю оснастку менять придется – и бегучую, и стоячую! Так не напасешься на платья для флагмана! А «ЧК» у нас особо капризная, абы что надевать не станет, ее в старье не закутаешь, в рубище не оденешь! До того как отсюда выберемся, флагман с нищенской сумой по океану пойдет и начнет парусиновые лоскутки с каждой завалящей шхуны выпрашивать! Беда прямо!

– Не о том думаешь, капитан. Мелко плаваешь, низко летаешь и чересчур ты оптимистичен. Думай про обезьян, золотую шапку и золотые туфельки, – мрачно пробурчал я, сквозь магический щит и неустанно долбящих по нему пираний смотря на пенную панораму морского лабиринта. – Или думай про Минотавра и нить Ариадны. Так, может, перестанешь размышлять о ерунде.

– Ты это к чему?

– Я книги не очень люблю, – издалека зашел я. – Но одно время читал запоем. Больше нечем было тогда заняться, разве что классификацией видов снежинок и изучением скукоженности еще не заваренных чаинок…

– Эк тебя понесло… ты к чему, Нави?

– Я про ассоциации. Вот посмотрел я на все происходящее, и мне в голову пришли мысли разные. Например, про волшебную страну с ее желтой кирпичной дорогой и страшными летучими обезьянами. А еще про лабиринт на Крите и обитающего там здоровенного чувака с бычьей головой и злобным нравом.

– Не въезжаю… хотя про летучих обезьян понял. Наши рыбы тоже стаями летают. Ты чего нагнетаешь? О чем подумал?

– И мне расскажи, – улыбнулась непонятно откуда возникшая ЧБ. Кажется, она сверху свалилась. Я с трудом преодолел желание задрать голову и взглянуть под купол магического щита – вдруг там гамак висит?

– Да что там рассказывать…

– И не говори – ведь это мысли Роса, они редко бывают важными, да?

– Ха-ха, очень смешно.

– Колись. Если мысль дельная и важная и мы до нее еще не додумались, то с меня ящик хорошего французского вина. А я знаю в вине толк.

– Ого…

– Когда надо – я щедра. Колись, а то мне уже надо бежать и спасать стаю нарвалов от пираний. Они же вымирающий вид.

– Ладно… только не торопите, я не такой продвинутый и немного косноязычный. Хм… в общем, так… Летучими обезьянами управлял владелец особой золотой шапки, – пояснил я. – Отдавал им разные мерзкие приказы. Но не в шапке суть – а в туфельках.

– Ты бредишь, парень, – вздохнул Клест.

– Тихо, Клест, – прервала его внимательно слушающая Баронесса. – А то гальюны отправишься драить зубами еще живой пираньи. Продолжай, Рос.

– Волшебная страна и Критский лабиринт. И там и там были монстры. Ужасные монстры. Но не это главное. ЧБ, вы сейчас туда-сюда лавируете, маневрируете, обходите препятствия, слушаете указание небесной разведки. Продвигаетесь вперед на максимально доступной скорости. Верно? То есть вы оцениваете Великую Стену как очень сложную полосу препятствий, которую нужно просто преодолеть, невзирая на потери. Вы про Стену думаете как про… ммм… до чего же сложно глупому парню объяснять умные вещи умным людям.

– Ты продолжай.

– Я раньше тоже так думал. Просто пробиться насквозь, найти выход и уйти. А потом я попал в довольно холодное заснеженное место, откуда тупо не было выхода, если у тебя нет особой волшебной вещи вроде отцовского прощения или хотя бы отцовской жалости. При этом к отцовскому прощению еще должен прилагаться исправный вертолет с пилотом. Иначе тоже не получится.

– Рос, ты в порядке? – вновь встрял Клест и тут же, охнув, отлетел прочь от реально сильного пинка Баронессы.

– Продолжай.

– С тех пор я на любую подобную ситуацию сначала смотрю как на тюрьму, а не на полосу препятствий, – развел я руками и, смутившись, подергал себя за мочку уха. – Типа закрытая зона, откуда нет выхода, если у тебя нет ключа. В Волшебной стране с летучими обезьянами этим ключом были золотые туфельки – телепорт. В Лабиринте Минотавра ключом была нить Ариадны – путеводная нить, держась за которую достигнешь выхода. И глядя за борт, на эти камни вокруг нас, я вижу не полосу препятствий, а закрытую некартированную локацию с подлым нравом. Будь я главным по здешним подлянкам, то запустил бы нас поглубже, а затем перекрыл бы выход и заставил выполнить главное условие.

– Погоди, – подняла ладони чуть помрачневшая ЧБ. –