— Пусть полежит отдохнёт, до вечера как раз, — невозмутимо прокомментировал Зорр, стряхивая с пальцев остаточный магзаряд. — Вы его не поднимете, так что просто принесите подушечку там, одеяльце… Охранять и никуда не пускать, ясно?

— А как вы его смогли?.. — Рум всё ещё не верил своим глазам. — У него же универсальная защита!

— Универсальная. Но с рядом допущений. Король сам дал добро — как раз на случай, когда любимому чаду вздумается некстати погеройствовать. А ты, друг мой, слишком плохо думаешь про свою невесту. Неужели не ясно? Она потому и выдала принца, что боялась за тебя, знала, что ты сам рванёшь ей на помощь. А Базара ей просто-напросто не жалко… Впрочем, это всего лишь мои предположения, о которых вам дружно следует забыть. — Шорр выразительно оглянулся на подчинённых. — Жаль разочаровывать девушку, но полететь тебе всё-таки придётся. Ты толковый парень и, очень надеюсь, не наделаешь сгоряча глупостей. И Ждане своей не дашь. Во всём слушаться меня, ясно?

Рум коротко кивнул, с любопытством наблюдая, как главдоз активирует на себе защитные амулеты, как неуловимым глазу движением его жилистая фигура перетекает в громоздкую фигуру Базара. Вот сроду б не отличил, если бы не видел!

Они снова поспешили к стоянке. Маг-заправщик молча вытаращился на чужеземного принца, не понимая, откуда он взялся, но быстренько предоставил им самый скоростной «абсолют», даже, кажется, ректорский.

По дороге Зорр кратко посвятил Рума в расследование — главным образом для того, чтобы он знал, к чему нужно быть готовым, а чего делать ни в коем случае не стоит, как бы ни хотелось. Последнее в основном касалось юношеского желания погеройствовать, которое, к счастью, уравновешивалось Румовым природным благоразумием. На него и уповал Шорр, на его хладнокровие и безусловный талант магической защиты. «Базар» будет вести переговоры и пытаться выяснить истинные мотивы заговорщиков, а Рум возьмёт на себя Ждану, чтоб под ногами не путалась и не отвлекала своей возможной истерикой.

Бедная… Хоть бы её допустили до них сразу, а не заставляли мучиться от неопределённости! Неужели она и вправду сама рассказала похитителям про Базара, зная, что иначе он сам примчится на помощь?! Бедная… любимая…

Глава 10

Сикала Старый Демон формально входила в группу Поющих скал, но стояла несколько особняком. В отличие от остальных, её водопад не мог похвастаться высотой и силой и даже пел, признаться, так себе — не пел, а журчал узкой, желтоватой от песчаника струёй. Она текла из пещеры, невысоко от земли, и Рум поневоле хмыкнул, поняв, почему вредные ёльфы дали скале такое название. Это на других высились живописные леса, а макушка Демона была абсолютно «лысой», не считая двух могучих кривоствольных деревьев, которые на редкость симметрично притулились на её «висках». Чем не рога? Ладно, спасибо, что хоть Писающим Демоном не назвали, с них бы сталось…

У подножия скалы, отгороженная плотным кольцом зелени, пряталась просторная ровная поляна, такая большая, что вместила не только приземлившийся «абсолют», но и нескольких разномастных дракков, с десяток ёльфов и Ждану. Девушка, по виду целая и невредимая, с недовольным видом сидела в сторонке на толстом бревне под конвоем двух рослых девиц, которые, судя по всему, в чём-то её настойчиво убеждали. А она только хмыкала и качала головой.

У Рума немного отлегло от сердца. Вслед за «Базаром» он выбрался из транспорта и медленно, под прицелом настороженных взглядов, пошёл навстречу тому, кого Шорр безошибочно определил за главного. Ёльф, на вид немногим старше самого Рума, очень красивый, в белоснежной и неуместно пафосной одежде. Специально к визиту принца принарядился или всегда так ходит, с грязеотталкивающим заклинанием в обнимку?

Рум с трудом заставлял себя думать об отвлечённых вещах и не смотреть на Ждану, которая вскочила со своего бревна, но тут же была посажена обратно бдительными ёльфами. Несложно представить, какими «ласковыми» словами его сейчас награждают, аж щека задёргалась. Но неужели она думала, что Рум с удовольствием воспользуется её планом и радостно отсидится за широкой спиной Базара? И кто он после этого будет?

Между тем предводитель отвесил «принцу» изящный полупоклон и с видимым любопытством продолжил его разглядывать. Настоящий Базар рассвирепел бы от подобной невоспитанности, но Шорр счёл за лучшее слегка кивнуть ему в ответ и спокойно ждать «приветственного слова». Как ни странно, и в самом деле приветственного — ёльф, скромно назвавшийся Теоретьеном, безо всяких (возможно, отсутствующих) титулов, заговорил с ними весьма вежливо и слегка высокопарно:

— Благодарю вас, о блистательный, что сочли возможным так быстро откликнуться на моё предложение о встрече. Поверьте, если бы не крайняя необходимость, я бы не стал настаивать на ней с помощью… э-э, подобного аргумента. Приношу свои извинения и в знак моих добрых намерений предлагаю, если хотите, прямо сейчас отправить вашу невесту обратно в университет.

— Да, это было бы…

— Нет! — возмутилась и снова вскочила Ждана. — Без жениха я никуда не полечу!

— Но вы же понимаете…

— Да не без этого, — она невежливо кивнула в сторону принца. — Я про своего настоящего жениха, вон он. А вас, Базар, что бы вы там себе ни думали, я не люблю и не уважаю, раз вы позволили себе не понять моего намёка и потащили с собой Рума! Значит, вам безразлично моё мнение, значит, вы тоже меня не любите и клеились ко мне только из вредности! Стыдно!

Псевдоблистательный и Теоретьен синхронно заухмылялись. Не ожидали от заложницы такой экспрессии? А вот Рум ожидал… и потому невольно расплылся в глупой счастливой улыбке. Шорр — не Базар, за такую речь не отомстит и не накажет, наоборот, с удовольствием перескажет её Туру и, возможно, самому королю, если после всего не подаст с досады в отставку.

— Ну как знаете. Давайте присядем, я собираюсь предложить вашему вниманию один документ…

Предводитель подвёл «высокого гостя» к установленному тут же походному столу и двум стульям, один из которых был гораздо мощнее своего собрата. Ага, чтобы гость не раздавил его своей массой, не оскорбился и не сорвал этим грядущую сделку века. Предусмотрительно, даже чересчур, с учётом реального веса «принца».

Рум поймал себя на том, что запутался. Может, вся эта показная любезность — своего рода издевательство над ними, и в