– Это верно, – согласился Беорнот.

– Так почему бы сначала не завладеть Восточной Англией? – продолжал Осферт. – И не пополнить людьми свои банды?

– Думаю, пока Альфред жив, ничего такого не случится. – Беорнот перекрестился. – И я буду молиться, чтобы он жил подольше.

– Аминь, – произнес Осферт.

– Итак, ты решил потревожить Зигурда? – спросил у меня Беорнот.

– Я хочу знать, что он собирается делать.

– Готовиться к Йолю, – предположил Беортсиг.

– Что означает, что весь следующий месяц он будет пьян, – добавил его отец.

– Он на целый год оставил нас в покое.

– А у меня нет желания ворошить осиное гнездо, – продолжал Беорнот. Он говорил с наигранной беспечностью, но было ясно, что старый олдермен тверд в своем намерении. Он понимал: мое продвижение на север может спровоцировать Зигурда, и тогда его поля снова будут топтать подковы вражеских коней, а мечи данов окропят кровью его земли.

– Я вынужден ехать в Восточную Англию, – сказал я, – а Зигурду наверняка придется не по душе идея союза между Эориком и Альфредом. Он может послать своих людей на юг, чтобы все узнали о его недовольстве.

Беорнот нахмурился:

– Или не послать.

– Вот это я и хотел бы выяснить, – сообщил я.

Беорнот что-то проворчал себе под нос, потом обратился ко мне:

– Господин Утред, тебе стало скучно? У тебя руки чешутся убить парочку данов?

– Я просто хочу их пощупать.

– Пощупать?

– Скоро половина Британии будет знать об этом договоре с Эориком, – пояснил я, – а кто больше всех заинтересован в том, чтобы помешать ему?

– Зигурд, – сразу признал Беорнот.

Иногда я воспринимал Британию как мельницу. В основании у нее лежит тяжелый и надежный жернов – Уэссекс, сверху – такой же тяжелый бегун из данов, а Мерсия перемалывается между ними. Мерсия виделась мне тем местом, где саксы и даны сражаются больше всего. Альфред поступил мудро, распространив свою власть на бо́льшую часть юга королевства, однако даны продолжали править на севере, и до настоящего момента силы были примерно равны, но обе стороны искали себе союзников. Даны уже пытались соблазнить валлийских правителей, однако те, хотя и питали тайную ненависть к саксам, все же опасались гнева христианского бога сильнее, чем данов, поэтому в большинстве своем валлийцы поддерживали хрупкий мир с Уэссексом. На востоке лежала непредсказуемая Восточная Англия, якобы христианское королевство, где правили даны. Восточная Англия могла бы склонить чашу весов. Если Эорик отправит своих людей сражаться против Уэссекса, тогда победят даны, но, если он вступит в союз с христианами, данов будет ждать неизбежное поражение.

Зигурд, размышлял я, захочет помешать подписанию договора, и у него для этого есть две недели. А не он ли послал ту шайку из тринадцати человек, чтобы убить меня? Здесь, перед очагом в доме Беорнота, ответ на этот вопрос казался мне очевидным. И если это он, то каков будет его следующий шаг?

– Значит, хочешь пощупать его? – уточнил Беорнот.

– Но не провоцировать, – пообещал я.

– Без резни? Без грабежей?

– Я ничего такого не стану затевать, – снова пообещал я.

– Одному Господу известно, что тебе удастся обнаружить, не прикончив парочку мерзавцев-данов, – задумчиво произнес Беорнот. – И все же. Иди и вынюхивай. Беортсиг пойдет с тобой.

Он посылал своего сына и дюжину дружинников, чтобы убедиться, что мы не нарушим обещание. Беорнот опасался, что мы собираемся опустошить несколько ферм данов и вернуться обратно с богатой добычей из скота, серебра и рабов, и рассчитывал, что его люди помешают этому. Однако я на самом деле только хотел понять, что творится на вражеских территориях.

Я не доверял Зигурду и его пособнику Кнуту. Оба мне нравились, но я знал, что они убьют меня с той же легкостью, с какой забивают зимний скот. Из двоих Зигурд был богаче, а Кнут – опаснее. Он был молод и уже успел снискать себе репутацию лихого рубаки, человека, чей меч уважали. Все это привлекало к нему множество людей. Они шли к нему даже из-за моря, приплывали в Британию, чтобы последовать за вождем, который обещает богатую добычу. Весной, думал я, даны обязательно вернутся или дождутся смерти Альфреда, так как знают, что смерть короля несет с собой неопределенность, а неопределенность дает массу возможностей.

Беортсиг думал о том же.

– Альфред действительно умирает? – спросил он, когда мы уже выехали на север.

– Так все говорят.

– Так говорили и раньше.

– Много раз, – согласился я.

– И ты веришь в это?

– Сам я его не видел, – ответил я.

Во дворце меня не ждал бы радушный прием, если бы я захотел повидать короля. Мне сообщили, что на Рождество Этельфлэд уехала в Винтанкестер, но, скорее всего, ее вызвали к одру умирающего короля, а не к пиршественному столу.

– И Эдуард станет преемником? – допытывался Беортсиг.

– Так хочет Альфред.

– А кто будет королем Мерсии? – не унимался он.

– В Мерсии нет короля.

– А должен быть, – с горечью произнес он. – Причем не западный сакс! Мы же мерсийцы, а не западные саксы.

Я промолчал. Когда-то в Мерсии были короли, но сейчас эта земля подчинялась Уэссексу. Так захотел Альфред. Его дочь была замужем за самым богатым из мерсийских олдерменов, и все говорило о том, что большинство саксов, проживавших в Мерсии, вполне довольны протекторатом Альфреда. Однако не всем мерсийцам нравилось доминирование западных саксов. Когда Альфред умрет, могущественные мерсийцы начнут поглядывать на свой пустующий трон, и среди них наверняка окажется Беортсиг.

– Наши предки были здесь королями.

– Мои предки были королями в Нортумбрии, – заявил я, – но я не хочу сесть на трон.

– В Мерсии должен править мерсиец, – настойчиво произнес он.

Кажется, ему было неуютно в моем обществе, или, возможно, его тревожило то, что он едет по землям, на которые претендует Зигурд.

Мы двигались прямиком на север, и под низким зимним солнцем наши тени скользили впереди нас. Первая ферма, мимо которой мы проехали, представляла собой сожженные руины. К середине дня мы добрались до какой-то деревушки. Ее обитатели наверняка заметили нас, поэтому я вместе со своими людьми отправился в ближайший лес. Мы рыскали в зарослях, пока не вытащили из укрытия семейную пару. Это были саксы, раб с женой. Они рассказали, что их хозяин – дан.

– Он дома? – спросил я.

– Нет, господин. – Мужчина стоял на коленях, дрожал и боялся поднять на меня глаза.

– Как его зовут?

– Ярл Йорвен, господин.

Я посмотрел на Беортсига, и тот пожал плечами.

– Йорвен – один из людей Зигурда, – пояснил он, – и совсем не ярл. У него в подчинении не больше сорока или тридцати дружинников.

– А его жена дома? – спросил я у коленопреклоненного мужчины.

– Там она, господин, и с нею дружинники, но их немного. Остальные ушли.

– Куда ушли?

– Не знаю, господин.

Я бросил ему серебряную монетку. Конечно, мне это было не по средствам, но господин есть господин.

– Приближается Йоль, – напомнил Беортсиг, – и Йорвен, наверное, уехал в Ситринган.

– Ситринган?

– До нас доходили слухи, что там собираются праздновать Йоль Зигурд